Через двадцать минут он уже шел по прокуренному коридору в свой кабинет, куда должны были привести девчонку.
«Не могла найтись на несколько часов раньше, — с досадой думал он об Ирине. — Куда ее сейчас пристроить? Не заставлять же ребенка ночевать на стульях».
Первым делом он открыл форточку немного проветрить кабинет. Сам Николай не курил, но днем к нему то и дело забегали сотрудники с зажженными папиросами. Из уважения к некурящему товарищу они вынимали папиросы изо рта и держали их в руках, отчего они воняли ничуть не меньше. Он уже давно перестал с этим бороться, стараясь почаще проветривать прокуренный кабинет, а летом днем вообще не закрывал форточку. В дверь для порядка постучали, и на пороге появилась знакомая по многочисленным фотографиям личность, в сопровождении старшего сержанта Тагашова.
«Какие там четырнадцать лет!» — подумал он, глядя на элегантную, уверенную в себе девушку с вполне зрелыми формами, которая зашла в кабинет, поморщилась от запаха табака и без приглашения села на один из двух стульев, стоящих у его письменного стола.
— Здравствуйте, — сказала она приятным голосом. — Это вы капитан Маврин? Мне сказали, что вы меня искали. Как видите, я сама нашлась.
— И где же ты, Ирина, жила целый год? — спросил он.
— Не помню, — равнодушно ответила она. — Последнее, что я помню — это тот вечер, когда забрали мать. А потом я как очнулась. Стою возле парка и не могу понять, как здесь очутилась, и откуда на мне этот костюм. Идти было некуда, поэтому пошла к вам.
— И тебя совсем не волнует, как ты провела прошедший год?
— Конечно, интересно, но для чего волноваться? Это вернет мне память? По моим ощущениям ничего плохого со мной не произошло. Сможете обо мне что–нибудь узнать — хорошо, не сможете — я это как–нибудь переживу. Все равно для меня отсюда только одна дорога — в детский дом. Тетке меня никто не отдаст и жилье им тоже не увеличат, хотя нашу квартиру государство забрало.
Что–то в ее рассуждениях его царапнуло, но что именно он сразу не понял.
— Государство дало, государство и забрало. Ты лучше постарайся вспомнить о своем походе с некой старушкой к одному коллекционеру. Завтра тебя об этом наверняка спросят.
— Конечно, — усмехнулась Ира. — Когда родителям давали квартиру, ее давали и на меня. А потом забрали вместе с нашим барахлом. Взамен мне дадут койку в детском доме. По–вашему, это равноценная замена? Когда меня туда повезут?
— Сегодня уже поздно, поэтому, где ты будешь жить, решим завтра, — он на мгновение замер, а потом сказал то, чего говорить не собирался: — Не хочешь эту ночь провести у меня дома? Сын в пионерлагере, так что мне тебя есть куда положить. А завтра утром с тобой продолжим.