Ира бросилась к Райне и быстро ее осмотрела. Страх за ее жизнь мешал думать, но она справилась с паникой и принялась за лечение. На теле наставницы не было ни царапины, но сердце закрывало красное пятно, видимое лишь внутренним зрением. Оно словно бросало отростки во все части тела, быстро увеличиваясь в размерах. Что это за дрянь, Ира не поняла, поэтому сделала единственное, что пришло в голову — начала вливать в Райну свою силу. Рост пятна замедлился, но и только. Опять навалились страх и безнадежность. Уходил из жизни единственный по–настоящему родной и близкий человек, женщина, которая отдала ей все, что только могла, и любившая ее так, как матери любят своих детей.
— Мама, не умирай! Что мне сделать? Я не знаю, как с этим бороться!
Райна сделала усилие и открыла глаза. Видя, что она хочет что–то сказать, Ира наклонилась к ее лицу.
— Наконец–то, — еле слышно прошептали посиневшие губы. — Я думала, что уже никогда не дождусь от тебя этих слов. Я ухожу и оставляю тебя одну, без помощи и поддержки. Не печалься, если бы не этот жрец, я бы прожила всего несколько дней. Береги себя, доченька, теперь все на тебе.
По телу Райны прошла короткая судорога, и для нее все кончилось. Ира вытерла льющиеся слезы и повернулась к дверям в спальню, за которыми столпились все обитатели особняка, примчавшиеся на грохот выстрелов.
— Что с Линой? — спросила она.
— Была без сознания, Вольдер уже привел ее в чувство, — ответил Сантор. — Помощь не нужна?
В особняке Вольдером называли Владимира.
— Нет, я все сделаю сама, закройте двери.
Она повернулась к лежавшему без сознания убийце. Горе и страх перешли в ненависть. Короткий осмотр показал, что, как она и хотела, пули раздробили убийце плечевые суставы, и он потерял сознание от болевого шока, а под телом натекла большая лужа крови. Ира быстро затянула ему раны, чтобы не умер раньше времени от кровопотери, заблокировала боль и отдала немного силы.
— Можешь открыть глаза, — сказала она жрецу. — Хотя я тебя и не чувствую из–за навешанных амулетов, но прекрасно знаю, что ты в сознании. Будешь притворяться и дальше, верну боль.
Жрец вздрогнул и открыл глаза.
— Ты убил самого близкого мне человека, и теперь умрешь сам, — сказала ему Ира. — Это не обсуждается. А вот умереть можешь по–разному: или тихо и безболезненно, или долго и в муках. И заблокировать боль у тебя не получится, не надейся!
— Чего ты хочешь?
— Откровенных ответов на все мои вопросы.
— И ты обещаешь мне тихую смерть?
— Тебе — да. Ты просто исполнитель. А вот тому, кто тебя послал, я постараюсь причинить много боли.