«"Бог умер", – сказал Ницше и расплакался, умилённый собственной оригинальностью.
– Говорить, что Бог, как Ленин, жил, жив и будет жить – означает: обрекать себя на нападки не только неверующих, но и простых, не обременённых атеизмом людей, – сказал Фома и, погасив в пепельнице окурок сигареты, продолжил: – нападок я не боюсь. Мне противно слышать справедливую критику и, чем она справедливей, тем сильнее она мне ненавистна, – маленький, помятый трупик "Marlboro", испустив дух, еле слышно произнёс: "Аминь" и приказал долго жить.
– Мой саксофон простыл, – это означало, что Якудза (так звали грека с саксофоном в руках и к японской мафии, кроме своего имени, не имеющего никакого отношения) выражает непонимание относительно ненависти к правильным критикам.
– Ну, вот, скажем, ты, – Фома прикурил новую, но, при этом, последнюю сигарету, – играешь себе, дуешь в свой саксофон, никого не трогаешь. И вдруг появляется некий доброжелатель, который мягко, но довольно настойчиво начинает указывать тебе на твои недостатки… а ты-то был уверен, что играешь, как бог, что Он обделил тебя этими самыми недостатками… и, что самое отвратительное – ты понимаешь: доброжелатель твой прав.
– На октаву выше, – а это переводится как: "Неприятно, конечно, но я буду только благодарен ему за это".
– Да и я тоже, – Фома отправил на кладбище пепельницы ещё один труп сигареты, – но обрати внимание: в первую очередь ты сказал, что тебе неприятно.
– …, – Якудза разразился виртуозным и довольно вкусным пассажем.
– Вот. И я о том же. Впрочем, Бог мне судья за моё отношение к критикам, – Фома вскрыл новую пачку и достал из неё очередную, но, при этом, первую сигарету, – я, кажется, начал говорить о Боге, – он не стал дожидаться, пока грек отморозит очередной музыкальный термин, который ему придётся переводить на нормальный язык, а сразу же продолжил: – Бог не умер, как утверждает Ницше, и Он есть, что бы там не говорила Франсуаза Саган. Просто Ему лень. Он устал постоянно доказывать всем неверующим и сомневающимся факт своего существования. А их много. Очень много. Вот пара фраз из "Смертельного оружия": "Господь невзлюбил меня. А ты ответь ему тем же". Так всегда получается: если нам не везёт, мы обвиняем в этом Бога или вообще отказываем Ему в существовании, как будто мы – бог, а он – наше творение…»
– Я же сказала! Не здесь! – услышала Ивана.
Голос принадлежал женщине. Женщина была сильно пьяна и таким незатейливым способом пыталась пресечь сексуальные домогательства своего не менее пьяного ухажёра.
Ивана посмотрела в окно, закрыла книгу (придётся отложить на потом взаимоотношения Фомы с богом), встала и стала пробираться к двери автобуса. Она подъезжала к своей остановке.