Костик не страдал муками творчества и, если не получалось, просто забывал наброски мысли на столе, холодильнике или на подоконнике. Мысль постепенно покрывалась пылью, и через неделю Ивана выбрасывала её в мусорное ведро.
Он давно хотел написать нечто вроде: "заварив себе матэ…", но не было основной составляющей. А тут приходит, к нему как-то пьяный Редин и приносит эту волшебную траву, воспетую Кортасаром. И Костик, словно истинный аргентинец, заварив себе матэ, выходит на балкон и, уставившись в ночное небо, ждёт пока он немного остынет.
Балкон. Летом это ещё одна комната. Вполне обжитая. При желании, там можно поставить телевизор, компьютер и музыкальный центр. Если у вас есть телевизор, компьютер и музыкальный центр.
А зимой… Рис. Гнилые яблоки. Гречка. Засохший хлеб. Кукурузная мука, как символ возрождения к жизни. Картошка. Лук (странно, но его всегда больше, чем картошки). Аккуратно остриженные ногти. Ноги (куриные). Укуренные подростки. Подмостки проституции. Прости меня, моя любовь. Книжная полка. Без книг. В ней вместо книг обитают две трёхлитровых бутыли с помидорами, сумка с морковкой и телевизионный кабель. Книги на полу. Маугли стал мужчиной. В джунгли пришла весна. Мухи сели на мёд, а пчёлы принялись обхаживать дерьмо. В итоге у них получился дерьмовый мёд. В джунгли пришла весна, и Маугли стал мужчиной.
"Я хочу тебя", – сказала дама.
Матрацы. Подушки и одеяла.
Обуяла, обувая обувь,
одутловатая особа без особых признаков отдышки.
Лодыжки.
Кисти рук. Глаза.
Всё запотевшее слегка.
Легка,
как тонна чугуна. Она
повадками пантеры напоминает мне мартышку.
Иртыш, как
чиж. Стрижа подстригли,
и стрижка у стрижа
кровавый ирокез
пить отказался наотрез,
потому что Редин умеет не пить,
а пить он, увы, не умеет.
Поэзия гнилых яблок. Рис. Пепельница, полная окурков. Пустые бутылки, хранящие в себе память вина. Иногда вино было хорошим. Холодильник. На нём два цветочных горшка с алоэ. Цветок жизни. Его используют по назначению лишь, когда поливают. А когда это делают, то заботливо, чтобы не залить, перекладывают с места на место одинокий томик Николая Гумилёва. С недавних пор он живёт на холодильнике.
На балкон вышла Ивана. Она была в чёрном вечернем платье.
– Мы что, куда-то идём? – удивился Костик.
– Нет.
– А по какому случаю парад?
Вместо ответа Ивана загадочно улыбнулась и тихо произнесла:
– Что ты думаешь об Атлантиде?
С неба свалилась последняя звезда. Он загадал желание и ответил:
– Сказки всё это.
– А о синероссах? – она облокотилась о перила балкона и посмотрела в чёрное небо.
Звёзд не было.