После третьего полтинника конины до его чуткого, но, в силу известных обстоятельств, слегка притупившегося слуха, вдруг, ни с того ни с сего, словно снег на голову, свалилась девочка из Ипанимы. Он почти физически ощущал лёгкий бриз её желания, звоном серебряной монеты едва коснувшийся его сознания и тут же улетевший в ослепительную глубину голубой босса новы неба для того, чтобы вернуться к нему вновь. Вернувшийся звон серебра обрёл очертания голоса Кати. Она пела “The girl from Ipanema”, а мысли Володи были уже далеко. Там, где всегда тепло, и где даже мягкий климат Ялты покажется неискушённому и загорелому сукиному сыну пляжа (son of beach) холодом морозильной камеры его домашнего холодильника. Какой смысл сравнивать Ялту с Сибирью, если он там всё равно не был? Лето радовалось всякий раз, когда какой-нибудь сорванец, дарующий волнам свои следы, беспечно оставленные на песке, находил огромную морскую раковину, и, прижав её к уху, слушал песни моря. Песни лета. В них звучит утекающий шёпот белых скал и надрывный крик песка, непостоянство небес и высокая бирюза волны, лунная чернь ночи и магическая реальность солнца…
…оно, щекоча чувствительную ноздрю Балкона, остальным просто мило улыбалось. Потягиваясь в его лучах, нежилась и купалась кошка. Именно она была истинной хозяйкой ресторана, а не тот толстый дядька с лощёной, гладко выбритой мордой, которая, казалось, вот-вот треснет от обилия употребляемой в неё пищи и водки. Он пил исключительно водку, хотя, на самом деле, это она пила его.
Пила пела и пила опустошённые, опустившиеся на пол, опилки. Она, а не солнце, разбудила Балкона. Он с трудом поднял отягощённую свинцом вчерашних возлияний, голову с новенькой жовто-блакитной кожи стола и огляделся. Ресторан. Пустота. Она не только в помещении, но и в душе. В голове присутствует скорбь и тяжесть всех миров. Пятьдесят тон на один квадратный сантиметр. Ненавижу!!! Наверное, о нём забыли.
Стол. Бокал! Коньяк!!! Почему бы и нет. Если предлагают. Проходившей мимо него кошке он выдал народную мудрость о том, что больше всего в этой жизни ненавидит расистов и негров. Животное, не останавливаясь, не осуждая, но с каким-то ленивым удивлением посмотрело на него. Он воспринял её поведение, как одобрение своего миролюбивого мировоззрения и выпил. После чего вновь погрузился в царство беспокойного сна.
Проснулся он под вечер и с радостью обнаружил, что является помехой в подготовке места для праздничного стола. Сегодня у Пашиной жены праздник.
Кастрированное повествование.