– Ну, говорю же тебе – Чернобог на Царевну-лебедь и ее потомство какой-то зуб имеет, никто не знает, какой, вроде бы самые безобидные создания, просто живут – и все равно надо погубить. Напал он тогда на твою матушку, крылья ей повредил, и если бы не твой отец, погибла бы она сразу. А так еще пожила на земле немного, тебя вот родить успела. Любила, видать, она твоего батюшку. Только от большой любви у птицедев дети рождаются. Однако и без неба трудно им, вот она и погибла от тоски по нему, а может, еще отчего – кто теперь знает. Батюшка твой сильно любил тебя. Только любя можно дитя такой защитой накрыть, что даже Гамаюн, которая все знает, не почувствовала, а ведь он не волшебник был. А может, и матушка твоя постаралась, защитила. Только когда батюшки не стало – защита рухнула. А потом ты в заколдованный лес попала. Поэтому, когда о тебе узнали, счастью твоих родственниц не было предела. А как узнали, что еще и наследники будут, и ты на Буян едешь – так вообще только о тебе и говорят.
Слушала я, слушала, и поняла, что попала я на остров в золотую клетку. Хочется теткам дитятком потешиться, да только я не бабушка моя, Царевна-лебедь, что основную часть жизни как во сне прожила, и не матушка моя. Узнать бы о ней поболе – все-таки любила отца, да и меня, но я не хочу быть сакральной жертвой Чернобога, узнаю, что он от меня хочет. Злость на меня накатила – ну уж нет, не дамся им. И жизни я еще толком не видела, и любви толком не испытала, а так хочется, и детей хочется вырастить нормальными. Тут себя одернула – ну вот, уже и детей растить собралась, быстро как-то с этой мыслью свыклась, неправильно это. Потом обратилась к Коту:
– А расскажи-ка ты мне, Баюн, про матушку мою, похожа я на нее или нет?
– Вылитая бабка и матушка твоя. Смотрю на тебя – и твоих родственниц вижу, как живых. Видать, кровь Царевны-лебедь сильная, ничего во внешности от отцов нет.
– Неужели я такая же бела-лебедь трепетная, как бабушка? – и сказала это с этаким нехорошим акцентом, что Кота аж передернуло.
– Ты прежде, чем ее осуждать, подумай: у каждого своя судьба – и радость своя, и женское счастье по-разному видится. Одним просто за счастье сидеть и в глаза мужу глядеть, обихаживать его, успехам его радоваться, рушники вышивать. Знаешь, от одного присутствия бабушки твоей в светелке тепло и светло становилось. Лебедушка для деда твоего была сосудом хрупким и бесценным, трепетно он ее любил, на руках носил, наглядеться всю жизнь не мог. Счастливы они были вдвоем. Представляю, в какой бы он ужас пришел, если бы она по лесам бегала, на сырой земле спала да охотилась, чтобы себя и принцев прокормить, опасностям разным себя подвергала. Не ее это было. Каждому свое, не осуждай, свою жизнь в счастье проживи, попробуй. Да, похожа ты на них внешне, но характер – ух… – Кот аж запнулся, – попробуй любить такую да рядом удержать – убежишь.