Карина знала это. Знала она и то, что Данте ни в чем не виноват. Разве можно винить его за то, что он защищал свою мать от кулаков буйного отца?
Данте пил с ее губ божественный нектар и думал о том, что на земле нет другой такой женщины, как Карина. Только с ней он чувствовал себя живым. Только она могла доводить его до белого каления. И только она заставляла его сердце биться так, что, казалось, оно бьется ради нее одной. Ей были известны его слабости, которые он не показывал миру. И только ей, знающей его с детских лет, он не должен был объяснять, почему стал таким. То, что они снова вместе, было таким же естественным, как возвращение домой.
Если у Карины и возникали сомнения, можно ли вернуть их былую близость, то сейчас… Она вздохнула от наслаждения, когда губы Данте переместились на ее шею, и негромко простонала, ощутив легкое покалывание его щетины. Стрелы чувственного восторга пронзили ее тело, усиливая желание, заставляя трепетать от предвкушения. Она снова почувствовала себя женщиной.
– Давай не будем спешить, – пробормотал Данте, когда Карина прижалась к нему.
Но ей не терпелось доказать, как сильно она желает его. Она жаждала слиться с ним и задрожала, как только его губы коснулись ее уха, щеки, губ…
– Тебе холодно? – спросил он.
Карина рассмеялась:
– Только не сейчас.
Данте улыбнулся, и улыбка впервые коснулась его глаз.
– Ты мне доверяешь?
Он продолжал покрывать лицо и шею женщины поцелуями, ведя ее к дому, а в перерывах между ними шептал такие непристойности, что Карину бросало в жар. Кровь ее вскипала, и она начинала верить в то, что они смогут продолжить с того места, на котором когда-то остановились.
Они дошли до подножия лестницы, глядя друг другу в глаза. Карина никогда не ощущала такую близость, такое родство душ ни с кем. Только с Данте. А он напоминал ей обо всех ее проделках, о беззаботной юности… Она смеялась и не заметила, как они оказались в его комнате.
– Не отталкивай меня сейчас, – попросил Данте.
Продолжая улыбаться, Карина окинула взглядом мужскую берлогу, и ей бросилась в глаза огромная кровать. Она застыла. Данте сжал ее руку.
– Что-то не так? – с тревогой спросил он.
– Нет, конечно нет, – автоматически ответила она, но невольно напряглась.
Данте поцеловал ее, и Карина расслабилась, сама не понимая, чем вызвано ее беспокойство.
– Я хочу заняться с тобой любовью. По-настоящему, – сказал он, ведя ее за собой.
Этого было достаточно, чтобы она пришла в себя. Если Данте узнает, он отвергнет ее.
– Прости… – вырвалось у нее.
Данте откинул голову назад и удивленно воззрился на Карину: