Я посмотрел на мамины груди. Они были такие красивые, такие полные! Их соски меня так и манили!.. И мне захотелось тихонько вползти в палатку и пристроиться к ней. Я бы даже ее не разбудил, она бы спала дальше, а я бы кормился себе спокойненько!..
Женька догадался о моем желании.
— Не надо… — со вздохом сказал он. — Пусть поспят немного. Мои, конечно, тоже так…
Я вздохнул ему в ответ.
— Ну ладно, — сказал я. — Пойдем тогда поплаваем…
И мы пошли поплавали.
Потом еще поплавали.
Потом взяли из фургона маски для ныряния и долго рассматривали рыбок, шныряющих в воде.
Потом мы повалялись на песке, потому что солнце поднялось уже довольно высоко, и этот новый день тоже становился жарким, как и вчерашний.
Потом мы построили маленький замок из песка. Он получился очень красивым. Но мы не стали им любоваться. Нам уже было невтерпеж!..
— Пора их будить!.. — решительно сказал я.
— А как?.. — спросил Женька! – Может быть, пощекотать им ноги?..
— Нет, мы разбудим их ненавязчиво! — предложил я. — Как наши папы рассказывали!..
И мы принялись носиться по воде у самого берега, плескаться и вопить изо всех сил.
Минут через пять мы остановились и прислушались. Из палаток по-прежнему не доносилось ни звука.
Это уже переходило все границы!..
— Ну, что теперь?.. — спросил Женька.
— Теперь?.. Пора переходить к решительным действиям! — сказал я. — И да пребудет с нами сила наурари!..
Мы с Женькой хлопнули ладонь о ладонь и пошли к палаткам.
Мои мама и папа спали все в том же положении, на левом боку. Это было мне только на руку!.. Я осторожно вполз внутрь, прильнул к маме, захватил губами ее левую грудь, и принялся сосать. Ее свободную грудь я поглаживал рукой, как всегда. Молоко буквально брызнуло мне в рот — так много его накопилось. И его вкус вновь показался мне просто необыкновенным. Или, может быть, я уже очень проголодался в это утро…
Я сосал мамину грудь и сосал, и мне казалось, что мама спит. Но вдруг я почувствовал, как она зашевелилась. А потом ее рука погладила меня по плечу, провела по спинке и очень приятно, как всегда, охватила попу.
— Мишенька, малыш! — прошептала мама, целуя меня в голову. — Прости меня! Я так сладко уснула, как не спала уже десять лет…
«Прощаю!..» — гугукнул я ей, не выпуская грудь. И мама тихонько засмеялась мне в ответ. Как мне было приятно слышать этот смех! Я прижался к маме сильнее и обнял ее крепко-крепко, а она принялась мягко меня похлопывать.
— Сокровище ты мое голопопое!.. – шепнула она мне.
И опять засмеялась. Голопопым сокровищем мама называла меня часто, но, очевидно, она подумала о том, что сейчас ведь тоже была голопопой!.. И ей было очень приятно, что к ее попе сзади прикасался папа. И не только к попе, а ко всему ее голенькому чуткому телу.