Но Туран не такой. Он понял, как жить по правилам Наирата: на удар следует отвечать ударом. А лучше, если бить раньше, не глядя и не щадя. В этом смысл, сила и спасение. Для всех.
Туран обернул ножи войлоком и отложил. Тщательно вымыл руки и плеснул воды на голову. Тратить время на вытирание луж не стал, быстро собрался, вышел на улицу через черный ход и нырнул в неприметный проулок.
Старая ива полоскала космы в реке. Под плотным пологом ветвей давно образовалась заводь, собственный мирок, где обитали без счета личинки стрекоз и два карпа. Берег, видевший солнце лет семьдесят назад, плавно выходил из-под темной глади, чтобы, выбравшись из воды окончательно, разлечься песчаной косой. Именно сюда наведывались редкие гости, вроде выдры с подпаленным правым боком и вовсе неопасной водяной змеи. Или, как сегодня, молодой мужчина и девушка.
Они сидели на песке совсем рядом, но не касались друг друга. Туран обхватил колени, а Шинтра гоняла длинным прутиком ленивых карпов.
— Это ведь наша последняя встреча? — Белоглазая говорила, чуть растягивая слова.
Удивиться почему-то не получилось. Как и успокоиться, хотя до недавнего времени именно здесь получалось забывать обо всем. Но сейчас «всего» стало слишком много.
— Когда мужчины приходят прощаться, они очень смешно молчат, — продолжала Шинтра. — Хотя иногда они приходят убить, и тогда все немножко по-другому. Совсем немножко. Намного больше разницы, когда мужчины готовятся умирать. Особенно, когда они этого сами не понимают по-настоящему. А если не по-настоящему — тогда тоже смешно.
Белые глаза, темная кожа, умные речи, в которых слишком много правды, чтобы считать их случайными. И голос внутри говорит, что совсем не то Туран взял на свидание, а нужное лежит, завернутое в войлок, и оно надежнее, чем золото.
— Не ходи умирать, глупость получится. А так — не придется со мной прощаться.
— Шинтра, ты следишь за мной?
— Вы всегда об этом спрашиваете. А мне не нужно следить, я ведь видела многих.
— Но я — не такой!
— Не такой. Как и они, — ветви чуть качнулись в такт смеху. — Одна плохая женщина говорила: не говори правды, не придется лгать.
— Понимаю, почему она плохая.
— Не понимаешь. Она хотела меня отравить.
— Но ты успела первой?
— Нет. У нее почти получилось, но я оказалась живучей. Её убил хозяин.
— Когда ты рассказала ему?
— Нет, он сам все понял. А мне не пришлось врать. Я не хотела ее смерти.
Над водой приподнялась и тут же исчезла треугольная головка змеи.
— Шинтра, я принес деньги. Много.
Целый кошель, сумма, о которой некий Туран ДжуШен некогда и помыслить не мог, а теперь вот так просто отдавал, почти без сожалений, скорее даже с радостью, что хоть кому-то он поможет. Не убивая поможет.