— Для них еще слишком рано, человек.
А для чего не рано?
Для этой душной комнаты и двоих мужчин в идиотских одеждах?
— Архивы жаль. — Первый, придавив коленом крышку сундука, навешивал на петли тяжелый замок. — Но война не прощает слабости и медлительности.
— Кочевники слишком сильны и быстры.
Второй не собирался помогать. Он застыл у окна, пытаясь разглядеть за синим стеклом улицу.
— Их гонит болезнь и голод.
— Их гонит Ылаш.
— Одно другого стоит. Мир пульсирует вместе с солнцем.
Прикосновение — и на цепях проросли бородавки-печати, а замок окаменел.
— Они войдут в город, истопчут немытыми ногами ковры с тысячелетней историей, завалят храмы конским дерьмом и будут греться у костров из книг Драаваана…
— На твоем месте я бы думал о проекте. Впрочем, теперь уже он в той стадии, когда сможет обойтись без тебя. А вот сможешь ли ты без него?
— Скажи, тебе на самом деле наплевать?
— Ты о чем?
— О них! О тех, кто останется. О тех, кто придет. О тех, кто будет жить здесь после… всего.
— Мы уходим вверх, Камаюн. Оставляем внизу смерть, истоптанные ковры и конское дерьмо. Спасаем часть книг твоего любимого Драаваана. Мы уходим взращивать семя новой жизни.
— Это ты называешь новой жизнью?
Хлопок в ладоши, и в комнате появилось коренастое существо с желтыми глазами и серой шкурой.
— Да, Камаюн, это. Гебран, проследи, чтобы сундук отправили наверх. И возвращайся.
Когда за уродцем закрылась дверь, человек с удовлетворением заметил:
— Признаться, глядя на него, на любого из них, я переполняюсь совершенно бесстыдной гордостью. Вот эта голова, эти руки…
— Создали урода. Целое племя искусственных уродов, которые рано или поздно вымрут, — Камаюн дернул раму, распахивая окно. — Колодцы сдохнут или переродятся во что-то иное, кочевники приживутся здесь, а про нас с тобой никто и не вспомнит.
— Ты ошибаешься, друг мой. Все будет совершенно иначе!
Иначе… Все стало иначе. Где верх и низ? Где мир? Где он, Туран ДжуШен, заглянувший в запретные пределы? Ничего нет…
Есть!
Рука. И еще одна. Кто кого держит? Кто кому не дает упасть в ничто? Или, наоборот, тянет еще глубже… Топит во времени.
А к ноге пристегнут каменным замком все тот же сундук. Он пока пуст, ему только предстоит наполниться…
— … последующими измерениями и исследованиями. Но предложенная уважаемым Маашем система — пока единственная рабочая.
На столе перед человеком в синем балахоне стоял огромный поднос с ювелирно выполненной панорамой: опирающиеся на подпорки башенки соседствовали с хрустальными кубиками за́мков, голубыми стеклянными лентами рек и символическими рощицами деревьев.