Выглядел Кувалдин так же, как и служил, – взъерошенные волосы, нахально-любопытные глаза, нос, цветом и формой напоминающий перезрелую редиску, на щеках угадывалась красная сосудистая паутинка, все это великолепие обрамляла неопрятная рыжая борода.
Выгнать его с флота было невозможно, его нужно было перевоспитывать. Отцы-командиры давно махнули на него рукой, и только неугомонный особист пытался загнать его в рамки приличия. Но даже у него возникали трудности. На сотрудничество Юра не шел, в партии не состоял, на службу забил практически официально, пугать его было больше нечем, а за семью не зацепишься – разведен.
Кувалдин был бесперспективен, а потому – неуязвим.
– Привет, мужики! Первый день на флоте, нужно отметить.
Молодежь напряженно переглядывалась, они уже поняли, кто перед ними.
– Мы бы с радостью, только нет ни копейки, а когда получим, неизвестно.
И это было чистой правдой.
– Да не пузырьтесь вы, я приглашаю. Сегодня в девятнадцать в ресторане «Морской».
Ох, прав был замполит. Когда Юра выяснил в финчасти, что прибывшим лейтенантам начислили подъемные, у него мгновенно созрел коварный план. Деньги немалые, значит, будут держать при себе, а в ресторане, когда нужно будет расплатиться, он скажет, что забыл дома бумажник. Все гениальное просто.
Лейтенанты подумали и решили – если человек приглашает, то почему бы и не сходить. В Севастополе у них ни кола, ни двора, а так хоть вечер скоротать можно.
Ровно в девятнадцать они стояли на улице Ленина рядом с рестораном, подошел Кувалдин.
– Ну что, орлы, вперед? Заказ я сделал, надеюсь, понравится.
Стол был накрыт по высшему разряду, что-то между свадьбой и днем рождения. После третьей рюмки недоверие растаяло и напряжение спало. Допивая вторую бутылку, они уже почти любили его, искренне не понимая, почему начальство так несправедливо к нему относится. Несколько раз Юра отправлял шампанское за столик, где сидели дамы, многозначительно с ними переглядываясь. Было легко и хорошо, время летело незаметно.
Подошел официант:
– Мы скоро закрываемся, возьмите счет.
Юра внимательно посмотрел на итоговую цифру и засунул руку в карман. После недолгой паузы он изобразил недоумение и засунул руку в другой карман. К недоумению добавилась тень тревоги. Он встал со стула и повторил процедуру.
– Неужели бумажник дома оставил? Ну, блин, дела! Мужики, выручайте, я завтра отдам.
Станиславский сказал бы: «Верю!»
Наступила неловкая пауза. Лейтенанты растерянно переглядывались.
– Ну, мужики, вы же подъемные получили!
– Да не получали мы ничего! Подъемные нам начислили, а выдавать будут только завтра.