Ласс Фольгер, в отличие от Гальбьяра, очень спешил. Он бежал по второй лестнице, скрежеща зубами, и ругаясь, на чем свет стоит. Дело было в том, что его утро, начавшееся в постели придворной дамы, недружелюбно встретило мужчину головной болью и неожиданным отвращением к стройному телу, лежавшему рядом. Посетив уборную и исторгнув остатки ночных возлияний, ласс оделся и ушел к себе, где выпил чудодейственный настой, избавляясь от похмельного недуга, привел себя в порядок и направился в сторону покоев маленькой лаиссы. Почему он не может оставить Катиль Альвран в покое, Годрик Фольгер сам не мог объяснить. Успокоив себя тем, что просто хочет пожелать доброго утра, он подошел к дверям покоев и взглянул на приставленную к покоям стражу.
— Лаисса уже встала? — спросил ласс.
— Благородная лаисса еще не вернулась с ночной прогулки, — ответил один из стражников.
— Что? — опешил Фольгер. — Какая ночная прогулка? Почему не вернулась?
— Мы не знаем, — ответил второй стражник. — По приказу короля, лаисса Альвран может свободно покидать дворец.
— Может заночевала в городе? — неуверенно предположил первый стражник.
— В каком, к Нечистому, городе?! — заорал ласс, врываясь в покои.
Он пробежался по комнатам, заглянул в гардеробную, не обнаружил скудных вещей лаиссы и выбежал обратно к страже.
— Тупые животные! — снова заорал советник. — Вы должны были докладывать о каждом ее шаге! Начальника дворцовой стражи к королю, быстро!
После этого сорвался и помчался к венценосцу. Когда Годрик Фольгер вбегал в покои короля, ласс Гальбьяр еще только достиг конца лестницы. Тяжело вздохнув, в который раз, ласс уже сам сбился со счета, мужчина направился к распахнутым дверям из которых донеслось:
— Ее нет во дворце! Ушла на ночную прогулку и не вернулась!
— Кто ушел? — послышался голос короля.
Ласс Гальбьяр гулко вздохнул и вспомнил, как к нему явился начальник тюрьмы, и вот так же истошно закричал:
— Его нет в темнице! Пришли проверить узника, а его нет!
— Кого нет? — сонно моргнув, спросил смотритель за королевскими тюрьмами.
— Сайера, то есть Галена Корвеля, бывшего сайера, приговоренного к обезглавливанию! — выпалил начальник тюрьмы и прислонился к стене.
— Что, значит, нет? — опешил ласс Гальбьяр.
— Совсем нет, — мотнул головой начальник тюрьмы.
— Какого нечистого…
Ласс громко икнул и поспешил в гардеробную. Икоту не удалось унять ни по дороге в тюрьму, не в самой тюрьме, пока смотритель не представил, глядя в пустую камеру, что с ним сделает король. От страха икота прекратилась, зато началась жуткая изжога и появился зуд в ладонях.