Катиль зажала уши ладонями и сползла по стене, оседая прямо на пол. Она твердила, как заведенная:
— Святые Защитники, Святые Защитники, Святые Защитник…
А когда сил на страх не осталось, за дверями вдруг все стихло. Некоторое время Кати, убрав руки от головы, прислушивалась, а потом вновь бросилась к дверям.
— Ласс Корвель, — позвала она дрожащим голоском. — Ласс Корвель, вы там? Ласс Корвель? Кто-нибудь!
— Открывай, — послышался усталый голос.
Кати ухватилась за засов, но руки так тряслись, что не удавалось сдвинуть толстую деревяшку. Наконец засов поддался и с грохотом полетел на пол. Девушка распахнула дверь и, вскрикнув, отступила от порога. Окровавленный, измотанный и страшный ласс стоял, опираясь на стену. Он вошел в дом, не глядя на Кати, и тяжело опустился на стул, бросив меч на стол.
— Ушли, — глухо сказал мужчина. — Сколько осталось, столько и сбежали, поджав хвосты.
На пороге появился оруженосец, ничем не отличавшийся от господина. Он привалился стене и смотрел на потухший очаг пустыми глазами. Корвель поднялся со стула, дошел на кровати и упал на нее.
— Всем отдыхать, — велел он и закрыл глаза.
Оруженосец покинул дом, а Кати несмело приблизилась к лассу. Она несколько минут смотрела на него, а после вернулась к очагу и снова раздула огонь. После налила воды из оставшегося бурдюка и поднесла кружку мужчине, но он уже спал. Девушка вздохнула, сделала глоток сама и вернулась на свой стул. Теперь опасаться было нечего.
Ласс Корвель проснулся, когда день еще не прошел свою половину. Он привык отдыхать быстро, и вставал сразу, как только открывал глаза. Рагна, разнежившись после жаркой ночи спала почти до обеда, и ласс иногда любовалась ее нежным лицом в обрамлении разметавшихся светлых волос, особенно, когда на нее падало солнце. Тогда женщина казалась Корвелю почти прозрачной и невесомой, словно была феей из сказок и легенд.
Сейчас же ласс остановился рядом со столом, к которому перебралась маленькая лаисса. Она положила на стол руки, опустила на них голову и чему-то улыбалась во сне. У Катиль было трогательное, по-детски, наивное личико. Мягкие черты внушали симпатию своей открытостью. Красота? Скорей, миленькая, чем красивая. Но слишком бледная, румянца на ее лице ласс Корвель пока не увидел ни разу. Память услужливо подкинуло образ обнаженной испуганной девушки. Особой женственности в очень уж худощавой лаиссе не было. Острые плечики, выпирающие ключицы, нет, Рагна слишком уж преувеличила, превознося красоту Катиль Альвран. Хотя…
Мужчина самодовольно усмехнулся и отвернулся от спящей лаиссы. Рагна ревновала его ко всем, кто носил юбку: от прачки, забиравшей грязное белье господина, до соседок лаисс, искавших не только благоволение ласса Корвеля, но и пытавшихся отвести мужчину в дом Святых. Глупышка. Разве мог кто-то сравниться с ней в красоте, уме и огненной страсти, которую она дарила лассу с тех пор, как он забрал ее из отчего дома, пленившись светловолосой красавицей.