– Сеньор! Не делайте резких движений и сядьте обратно в машину!
– Хорошо, хорошо! – Бэнтон развернул заранее приготовленное удостоверение. – Вот мои документы. Сеньор офицер, можно мне два слова? Я все объясню!
Коп немного успокоился и дал возможность американцу подойти. Тихо побеседовав с ним, он спрятал незаметно полученные от Бэнтона деньги в карман и крикнул напарнику:
– Сдай назад! Пропусти дипломата!
Черный лимузин, вывернув колеса, прокатился мимо полицейского фургона и запылил по пустынной улице. А полицейский с каменной физиономией вернулся к своему занятию – принялся дальше растолковывать возмущенным водителям, что проехать им не удастся.
* * *
Небольшой дюралевый катер, который атташе удалось раздобыть путем долгих телефонных переговоров, выглядел хлипким. По крайней мере, у мадам Остроумовой сложилось впечатление, что у нее есть все шансы ощутить на себе всю прелесть купания в мутных водах разлившейся реки.
– Мы что, поплывем на нем? – недоуменно уставилась она на суденышко.
– Да, – Бэнтону было не до пространных убеждений. – Именно.
Людмила Федоровна сморщила нос и вслед за атташе, который с ее чемоданом уже забрался в катер, ступила на зыбкую палубу.
Взревел лодочный двигатель. Остроумова вцепилась в поручни, совершенно не напрасно приготовившись к болтанке. Парень, который стоял у руля, заложил крутой вираж и погнал судно прочь от берега, не заботясь о комфорте пассажиров. Для него важнее была скорость.
Вскоре впереди показались крыши затопленных зданий американской загородной резиденции.
33
Латиноамериканская республика, окраина столицы
Спасатели Международного центра медицины катастроф были приятно удивлены тем, что от одного их присутствия быстро приходит в себя и набирается сил молодой человек, эвакуированный из американской дипломатической резиденции. Не успел вертолет отлететь и на милю от места стихийного бедствия, а он уже чувствовал себя вполне удовлетворительно.
– Лежите спокойно, – попросил его мужчина, спускавшийся за ним на крышу. – Все нормально, скоро мы доставим вас в госпиталь.
Врач, который водил фонендоскопом по груди пострадавшего, вынул из ушей прибор и пожал плечами.
– Дыхание – везикулярное, пульс – шестьдесят, давление в норме, – пробормотал он, разговаривая сам с собой. – Тогда что?
Вынув из кармана авторучку-фонарик, он наклонился к лицу Алекса и пальцем задрал его веко. В зрачок ударил яркий свет. Так же врач поступил и со вторым глазом. Бэр скорчил недовольную физиономию.
– Рефлексы живые, – доктор не понимал. – Покажите язык! – скомандовал он.