Жасмин прижала ладонь к его щеке и подалась вперед. Ее губы прильнули к его губам. Дмитрий замер как изваяние, а у нее внутри бушевал огонь стыда и ярости. Вдруг, поймав его взгляд, выражающий невероятную гамму чувств, она успокоилась. Его чувственный рот, горячий и мягкий, идеально совпадал с ее губами. Никогда Жасмин не испытывала такого всепоглощающего блаженства. Все естество стремилось раствориться в нем. Она боялась перевести дыхание. Время остановилось. Его жар, запах, вкус сводили ее с ума, и Жасмин упивалась этой внезапной близостью. Прикусывая его нижнюю губу, она дрожала в ожидании ответного поцелуя. И вдруг Дмитрий превратился в вихрь страсти. Его пальцы скользнули в густые кудри, тяжело дыша, он с силой прижал Жасмин к себе. Поцелуй Дмитрия был требовательным и жадным. Губы безжалостно терзали ее нежный рот, низкий стон разжигал внутри пламя, пробуждавшее женскую сущность. Наслаждение грозило взорвать ее изнутри. В порыве страсти Дмитрий прикусывал мягкие губы, ласкал, теребил и гладил, проникал в горячую полость рта. Его рука больно сжимала плечо, не позволяя отстраниться.
Сдавленный крик удовольствия эхом прокатился по салону. Жасмин поняла, что кричала она сама. Ее тело охватил непроизвольный трепет: желание становилось нестерпимым и требовало разрядки.
Страстный, жадный поцелуй говорил больше, чем все слова и поступки. В этот момент Жасмин показалось, что она наконец нашла того Дмитрия, которого искала и ждала все эти годы.
Поцелуй Жасмин, как горючее, добавленное в огонь, разжег в Дмитрии такую страсть, что у него пересохло во рту. Когда она лизнула его губы, эрекция возникла мгновенно. Никогда ни с одной женщиной он не испытывал ничего подобного.
Однако больше всего его потрясло выражение беззащитности, которое она не сумела спрятать. В глазах мелькнула та же тоска одиночества, которую он узнавал в своем отражении в зеркале. Жасмин всегда действовала на него умиротворяюще. Похоже, с возрастом этот эффект приобрел новое качество, превратившись в сексуальный голод. Вместо скуки и безразличия, которые он не мог побороть, она разжигала в нем бушующий огонь.
Она отличалась от всех. Секс с Жасмин мог бы утолить мучительную жажду и запомниться на всю жизнь. Она единственная понимала его, знала, каков он в реальности. Ее не обмануло притворство, желание спрятаться за маской обаятельного плейбоя. Жасмин отдалась бы ему без остатка – Дмитрий видел, каким нежным становится ее взгляд, как дрожат губы, когда он рядом.
«А что будет потом, Дмитрий?» – прозвучал в его голове голос Ставроса. Кажется, за прошедшие годы старый друг стал его совестью: твердый, бескомпромиссный тон, как ушат воды, охладил его похоть.