Ирэн продолжала следить за девушкой в капюшоне. Как и большинство клиентов таверны. Они ждут пока та встанет? Она заметила парочку местных воришек — эти два дня воры кружили здесь, подобно стервятникам, пытаясь понять, умеет ли странная девушка пользоваться оружием, которое носит. О том, что незнакомка уедет завтра на рассвете, знали все. И если они хотят отобрать ее деньги, украшения, оружие или сделать что-то похуже, то сегодняшняя ночь – их последний шанс.
Ирэн прикусила губу, наливая по очередному кругу эль для стола, за которым сидели четверо купцов, играющих в Короля. Следует предупредить девушку, сказать, что лучше той отправиться на корабль прямо сейчас, пока ей не перерезали горло.
Но Нолан вышвырнет Ирэн на улицу, если узнает, что она предупредила девушку. Ведь большинство головорезов — его любимые клиенты, которые честно делятся с ним своей нечестно нажитой выручкой. И у нее не возникало сомнений на счет того, что этих доблестных мужей отправят за ней, если она рискнет предать Нолана. Когда же она стала зависеть от них? Когда Нолан или «Белая Свинья» успели стать местом и статусом, которое она так отчаянно желала бы сохранить?
Ирэн тяжело сглотнула, набирая очередную кружку эля. Ее мама без колебаний предупредила бы девушку.
Мама была хорошим человеком, женщиной, которая никогда не дрогнет, которая ни за что не прогонит больного или раненого человека, даже нищего, с порога их дома в южном Фенхарру. Никогда.
Как поразительно одаренный целитель, благословленный немалым количеством магии, ее мама всегда говорила, что неправильно брать с людей деньги за то, чем ее бесплатно наделила Сильба, Богиня Целительства. Единственный раз она увидела мать растерявшейся в тот день, когда солдаты из Адарлана, вооруженные до зубов, с факелами окружили их дом.
Они игнорировали мамины объяснения, что ее магия, как и магия Ирэн, исчезла месяцы назад вместе со всей магией на их землях —боги отвернулись, так говорила мама.
Но солдаты не слушали. Как не слушали и исчезнувшие боги, которых ее мать и сама Ирэн молили о спасении.
Это был первый и последний раз, когда ее мама забрала чужую жизнь.
Ирэн будто наяву видела блеск скрытого в маминой руке кинжала, до сих пор ощущала кровь на босых ногах, слышала, как мама приказывает ей бежать, чувствовала запах костра, на котором ее одаренную мать сжигали заживо, пока Ирэн рыдала в безопасности Задубелого Леса за домом.
Она унаследовала стальные нервы от матери, но никогда не думала, что крепкая нервная система будет удерживать ее здесь, утверждая, что эта лачуга — ее дом.