— Насколько мне известно, нет, но от этого не легче.
— А предположения есть?
Сирил очень тяжело вздохнула, покраснела вся и призналась.
— Представляешь, я в качестве благодарности испекла ему сладости, как это у нас принято и отнесла ему. Думала, что скажу «спасибо» отдам подарок и заодно познакомлюсь с ним поближе.
— А он?
— Очень долго смотрел на корзинку с подарком, а потом на меня с таким разочарованием, что мне стало не по себе и я, оставив подношение, сбежала.
— Что-то я не понимаю, что такого страшного ты сделала?
— Ох, Риана, я не учла разницу в традициях.
— Разве слово «спасибо» может быть оскорбительным?
— Не в слове дело, — мялась Сирил.
— Может, ты не хочешь об этом говорить, а я тут допрос устроила?
— Нет, ты все равно скоро узнаешь, так хоть избежишь моего прокола. В общем, я только потом узнала, что у них не принято делать подарки. Они владеют энергией, а значит, способны обеспечить себя абсолютно всем. А я, понимаешь, при свидетелях ему эту злосчастную корзинку вручила, тем самым прилюдно дав понять, что считаю его ущербным. Оскорбления хуже для них вообще не существует.
Я даже не знала, что сказать и как утешить, мне, как никому другому известно, что оскорбленное мужское самолюбие может быть непреодолимой вещью.
— А если ему объяснить, почему ты так сделала?
— Когда я узнала, какую серьезную ошибку допустила, пыталась с ним поговорить, но он избегает меня. Представляешь, прошло почти два года с тех пор, а он так и не дал мне не единого шанса исправить это ужасное недоразумение между нами.
— А если ему Ирван расскажет?
— Нельзя. За женщину имеет право объясняться только её спутник жизни, иначе это откровенное пренебрежение. Постороннее вмешательство все только усугубит.
— Письмо?
— Еще хуже. Пойми, здесь все решается лично, по-другому только с врагом и человеком тебе неприятным.
— В смысле, если я захочу кого-нибудь оскорбить, мне достаточно написать ему сообщение?
— Представь себе, да.
С одной стороны не привычно, а с другой вполне логично.
— А не является ли доктор, главной причиной, почему ты до сих пор парой не обзавелась?
Сирил промолчала, но взгляд побитой собаки и без того красноречиво дал ответ.
— И что теперь делать ума не приложу.
У меня в голове пронеслась интересная мысль, которую я бы при других обстоятельствах придержала, но тупиковая ситуация нуждается в кардинальных мерах, я бы даже сказала грубых.
— А если я скажу, что возможно знаю, как тебе помочь?
Глаза Сирил загорелись, как будто в голове у нее загорелась целая гирлянда лампочек.
— Приму любой совет.