— Ну что ж, начнем, пожалуй, — громко сказал он, возвращаясь к насущной проблеме.
Фребок и Дамис подошли ближе.
Зашуршал ветер, легкие облачка прикрыли солнце, разлетелись в стороны лесные птицы, явно прячась от неведомого колдовства. Прожужжала мимо муха, упорхнула бабочка. Где-то далеко заржала лошадь.
Все шло своим чередом: варилось зелье, произносилось нараспев заклятье, прямым потоком струилась сила. Вечная магия нашла цель и пронзила ее острой раскаленной иглой, словно вскрывая загноившуюся рану, и вытягивая чуждое колдовство из подвластного ей существа. Тело ребенка забилось в конвульсиях, и только крепкая хватка экономки не позволяла ему упасть.
Закипело варево, поднимая к небесам чародейный дым. Затихло заклятье, даруя последние строчки горному эху. Закричал Дамис, наслаждаясь силой собственного голоса.
И вдруг все закончилось. Над нами нависла усталая тишина, порождая слезы радости.
Но даже в этом безмолвии нашлось место детскому удивлению.
— Дара Эльдана, мне легко говорить!
— Да, Дамис, я знаю.
— А почему вы плачете, дара Эльдана?
— Плачу? От счастья, мой хороший. Сейчас я плачу от счастья.
Глава шестнадцатая
Под покровом тишины
Солнце перевалило через сердцевину неба и стремглав опускалось к горизонту. Как бы печально это не было, но пора возвращаться домой.
— Дамис, ты же понимаешь, что никто не должен знать о твоем выздоровлении? — в который раз спрашивала я у мальчика.
— Понимаю, дара Эльдана.
— Ты же не выдашь тайну дара Грея?
— Не выдам, — он повернулся к стоявшему рядом мужчине. — Спасибо вам, дар. Я никогда, никогда не расскажу о вашем убежище!
— Охотно верю, — рассмеялся Грей и ласково потрепал Дамиса по белобрысой макушке.
Мальчик замер от неожиданности, но уже через мгновенье светился от счастья и гордости.
— Дар Грей, да я… Да ради вас… Я знаете, что? Я все для вас сделаю! — он схватил мужскую руку и прижал к щеке. — Спасибо!
Грей погладил детскую щечку и вдруг, резким порывом, прижал ребенка к себе.
— Никто тебя больше не тронет, — прошептал он. — Вырастешь и станешь сильным, мудрым, честным лордом. И всегда будешь помнить, какой жестокой бывает несправедливость.
Где-то вдалеке проухал филин, напоминая о приближающейся ночи. Я вздохнула.
— Нам пора, Дамис.
— Нет! Не хочу! — мальчишка вцепился в Грея. — Я останусь тут, можно?
В широко распахнутых глазах заблестели слезы.
— Останусь… можно?
— Нет, — мужчина сжал его плечо. — Ну же… не плачь. Сильные лорды не плачут.
— Я не плачу, — всхлипнул ребенок.
Грей взглянул на меня, словно искал поддержки. Старшему лорду не впервой было успокаивать маленьких мальчиков, уверена, что и дар Рэд в детстве не раз орошал слезами рубашку брата, но в этот раз все было совсем по-другому. Дамис не Рэд. Его детское сердечко не успело зачерстветь от злобы, жадности и властолюбия.