— Слава Веде… — внезапно шепнула Розалинда.
— Что? Ты о чем?
— О грифоне. Дара Эльдана, вы не слушаете, о чем говорит дядя? — бровки девушки насмешливо поползли вверх.
— Слушаю, конечно, слушаю, — чуть смутилась я, пытаясь уловить смысл происходящего на помосте.
Дар Рэд сделал знак рукой, и в тот же миг подле него возник Кенаи. Мужчины обменялись парой слов. Толпа притихла.
Неужели я упустила что-то важное? О чем разговор? Причем тут грифон?
— Никогда раньше зверь не появлялся днем, — продолжил свою речь лорд. — Никогда он не подлетал так близко к Темногорью, охранные камни держали его на расстоянии, но… — Рэд сделал паузу. — Кто-то сдвинул камни и подпустил грифона ближе.
Крестьяне зароптали. Люди оглядывали друг друга в поисках виновного.
— Я нашел нарушителя! — лорд спокойно выслушал удовлетворенные крики окружающих. — Бесчинства будут прекращены и камни вернут на место! Но зло должно быть наказано! Человек, подвергший ваши жизни опасности, предстанет пред судом!
В тот же миг Кенаи вытолкнул на помост невысокого коренастого человека. Толпа заликовала.
— Как твое имя? — спросил Рэд.
— Верепай… — тихо произнес мужчина, затравленно оглядывая собравшихся.
— Громче!
— Верепай.
— Кто ты по роду деятельности?
— Землепашец, — человек неуверенно переступил с ноги на ногу. — Дар лорд, я честно отрабатываю свой хлеб…
— Зачем ты сдвинул камни? — в голосе Рэда звенел металл.
— Они мешали…
— Громче!
— Они мешали. Там. На поле.
— Мешали?!
— Да… Дар лорд, они мешают пахоте.
Рэд окинул мужчину разъяренным взглядом.
— Ты подверг жизнь людей опасности!
— Так ведь никто не пострадал… — крестьянин взглянул на толпу, будто искал поддержки. — Все живы же…
Лорд скривился от таких слов.
— Никогда и никто не должен сдвигать охранные камни, — прошипел он. — Это закон!
— Я понимаю…
— Молчать! — Рэд повысил голос. — Ты нарушил закон! Тот закон, который я установил много лет назад!
— Но дар лорд, — мужчина замотал головой. — Ведь пахота…
— Слушайте все! — повелитель Темногорья обратился к сгрудившимся у помоста людем. — Землепашец заслуживает смерти! Но! — он обвел толпу надменным взором. — Так и быть, я смягчу наказание. Сто ударов хлыстом!
Я замерла. Да, безусловно, наказание было справедливым, но уж больно суровым.
Крестьянина тут же раздели по пояс и привязали к столбу. Кенаи взял кнут. Ласково проведя пальцами по орудию наказания, он хищно улыбнулся. Уверена, роль палача ему по душе. Чувствовалось, что не впервые эти руки сжимают плетеные кожаные ремни, не впервые светится жестокость в черных глазах, не впервые он услаждает свой слух воплем жертвы.