Нет, впечатления людей, способных убить приятеля, даже по пьяному делу, они не производили. Да и зачем? По какой такой причине?
Жена твердо уверила меня – во время распития ссоры не было. Шумели, перебивали друг друга – это да, было! Но и только! Так происходили их дружеские встречи постоянно. Напомню, что пила эта компания у Мухина еженедельно, если не чаще. Так что…
Затрудняло расследование то обстоятельство, что торцевая часть пятого дома, мимо которой прошла пьяная компания и обязательно должен был идти от киоска домой Мухин, не имела окон. Здесь была глухая стена.
Вот и я оказался перед глухой стеной в расследовании, когда опрос жителей дома номер семь ничего не дал. Дом располагался прямо напротив киоска, окна также выходили в эту сторону. И из-за жаркого времени года у многих были открыты окна или даже приоткрыты двери балконов.
Да, пьяную песню горланили, это слышали многие. Нет, никто не встал и не подошел к окну посмотреть, кто там поет, заливается?
Я занимался этим делом еще чуть ли неделю – и ничего мои поиски не дали. Никто ничего не знал, сообщить мне ничего не мог.
Так что – тупик, товарищи!
Через несколько дней я положил дело о пропаже Мухина в ящик стола. Это нормальная практика – раз по горячим следам ничего выяснить не удалось, нужно просто ждать.
Либо Мухин сам объявится – не он первый, не он последний (это происходит чуть ли не в половине случаев исчезновений), либо…
Вот об этом думать не хотелось. Потому что подразумевает э т о «висяк». То есть исчезновение без следов.
Правда, иногда вдруг вскрываются новые обстоятельства. Родственники пропавших ведь не сидят на месте – по сути дела, они почти всегда как бы ведут параллельный поиск. И иногда здорово помогают нам, оперработникам. Находят новых свидетелей, выявляют неожиданные факты. Что и помогает окончательно решить вопрос с поиском того или другого лица.
Так что я решил подождать.
А пока – заняться другим делом. Но не успел – чуть ли не на следующий день ко мне пришла новая заявительница. На этот раз это была взрослая дочь пропавшей.
Обстоятельства дела были такими.
Бухгалтер правления кооперативного дома номер пять по улице Мичуринской Козина, по всей видимости, исчезла ночью прямо из собственной постели. Ни было ни шума, ни посторонних людей в квартире.
Просто три дня назад дочь пришла утром будить маму – Козина работала бухгалтером еще и в частной фирме, и по утрам мама с дочерью расставались до вечера – дочь ехала на учебу в университет, а мама – на работу в фирму, где она была единственным бухгалтером. Так вот, зайдя в спальню Козиной, дочь увидела разобранную постель, а вот маму – не увидела. Обошла квартиру – нет никого! А одежда Козиной вся на месте, так что никуда выйти она не могла.