– Это точно: в приемной она у тебя сидит не даром, – усмехнулась Гаранина.
– Гражданин Сахновский явился на следующий день и начал меня шантажировать, ссылаясь на тебя. Ему якобы известно, что это именно я убил этого твоего долбо… хм… ну, короче, братана твоего балахманного. Я, Юлия, не терплю, когда на меня давят, я и сам кого хочешь нагну. Ну, мои пацаны и объяснили твоему лепиле, кто тут главврач…
– Слышь, Крамарь, давай без жаргона, – встрял Костюк.
– А, ну да, тут же все культурные… И вот, заимев ко мне после серьезного и веского предупреждения личную неприязнь, гражданин Сахновский сегодня напал на меня, причинил вред личному имуществу, нанес физический и моральный ущерб лично мне, а главное – угрожал огнестрельным оружием! Это ж, блин, террор!
– Чье ж это было оружие? – ядовито поинтересовалась Юлия.
– Правильно, – кивнул Крамарь. – Мое. Пистолет ПМ, на который я имею законное разрешение.
– Несмотря на судимость, – уточнила женщина.
– А ко мне у разрешительной системы претензий нет! Я прав, Николай Николаевич?
Начальник милиции предпочел отмолчаться.
– Я, Юлия, заслуженное наказание отбыл. С прошлым завязал. Я теперь порядочный бизнесмен и имею основания опасаться за свою жизнь. Потому и оружие, а ты как думала? Короче, по ходу, я твоего кавалера стопудово посажу.
– Ты? Вроде суд должен состояться. Как, Николай Николаевич? Или без суда?
Костюк легонько похлопал ладонью по столу.
– Игорь Борисович принес заявление. Все случилось при свидетелях. А где заявление или объяснение от твоего кавалера?
– Он мне не кавалер, – огрызнулась Юлия.
– Не имеет значения. Даже если между гражданами Сахновским и Крамарем возник конфликт, который завершился, мягко говоря, не в пользу Сахновского, и ему даже причинили легкие телесные повреждения, он имел право и обязан был подать заявление в органы правопорядка. Где оно? Нету. Есть потерпевший, есть преступник. И рассматривать это деяние Сахновского можно как покушение на убийство.
– Он точно пытался меня убить, – с готовностью подтвердил Крамарь. – А наняла этого Сахновского ты, Юлия. На почве личной неприязни ко мне. Я и об этом пишу в заявлении, не отмажешься… Вот так вся эта история, дорогуша, и будет выглядеть в уголовном деле.
– Вы зачем меня сюда позвали? Чтобы этой липой мозги пудрить? – Юлия из последних сил пыталась сохранить самообладание, хотя внутри у нее все кипело: Крамарь показал, на что способен, тут удивляться нечему, но у Костюка теперь на руках все козыри, чтобы начать торговлю. Скорее всего, ей будет предложен обмен: Антона выпустят под обещание не поднимать шум вокруг дела о «теткином сюрпризе».