Та роняет лицо, однако Айзек быстрее молнии подхватывает Линну за подбородок и заставляет поднять глаза.
– Кто это был?
Линна силится замотать головой, однако Айзек держит крепко.
– Кто? – повторяет он много громче, настойчивей. – Кто тебя обидел? И как? – Он сдергивает ее футболку с одного плеча, обнажая бледную, костлявую ключицу. – Кто заставил тебя саму себя ненавидеть так, что ты даже есть перестала? Кто довел тебя до состояния, когда лишь отказ от пищи дает чувство, будто у тебя все под контролем?
Сейчас его голос уже гремит, отражаясь от стен и потолка, заполняя все помещение. Пряный запах курений, идущий от массы дымящихся палочек, которые тут повсюду – они торчат не только из своих держателей, но и воткнуты в горшки с растениями, – кружит голову. Воздух густ как суп, пропитан жасмином и болезненными эмоциями. Книжные шкафы нависают со всех сторон, стискивают нас в одну кучку. Меня так и подмывает вскочить, броситься к окну, распахнуть створки, но я словно прикована к своему молитвенному коврику.
– Кто загнал тебя в ловушку? Назови его имя, Линна! Произнеси его громко, чтобы все слышали! Только так ты сбросишь те оковы, что он на тебя навесил!
Слышен чей-то всхлип, и на долю секунды мне чудится, что он сорвался с моих губ, но тут я замечаю, что Ал уже на ногах. Айсис тоже вскидывается и хочет ее удержать, однако та отпихивает женщину в сторону.
– Да пошли вы все! – кричит она в голос, бросаясь к двери. – Ублюдки больные!
Дейзи стискивает мне коленку, я инстинктивно впиваюсь пальцами ей в руку. Глаза у нее широко распахнуты, и впервые за все время нашего знакомства я вижу, что она готова удариться в истерику.
– Ни с места! – командую я. – Пригляди за Линной, а я бегом за Ал!
Дейзи не отвечает, так и продолжает таращиться в сторону распахнутой двери. Мы видим, как Ал мечется по коридору, обрывает фотографии со стен, сдергивает салфетки со столиков, сбивает свечи и вазы под грохот, треск, звон бьющегося стекла и брызги фарфора.
Накидываю на Ал одеяло и заставляю надеть вторую пару носков. Ее по-прежнему колотит. Отчаявшись, я заключаю ее в свои объятия, пробуя согреть своим теплом.
– Ш-шшш, – шепчу я, пусть даже она не сказала ни слова после побега из медитационного зала. Сейчас мы сидим, забившись в женский дортуар, и я продолжаю гнуть свое: – Ш-шшш, Ал, все хорошо.
Ал жмется лицом мне в ключицу и дрожит. Наконец она вдруг отталкивается и брызжет гневом:
– Нет, ты видела? Ты видела, что этот козел вытворял с Линной? Он ведь заставлял ее рассказать про… про…