Я же называла его городом в городе. Со своими правилами и законами.
Днем Марджери разрешала нам выходить гулять по столице, ночью же мы были обязаны работать.
Но меня воротило от этой жизнь. От лживого лоска, богатства и похоти в глазах бесконечных клиентов. Я мечтала о своей жизни вдали от всего этого, и помнила свою мать, которую так и не видела с того дня. О которой знала лишь то, что она умерла через несколько лет после нашей разлуки. Причин я не знала, мне обо всем рассказали уже как о свершившимся факте.
В тот момент я поклялась, что не буду любить, и уж тем более рожать в подобном рабстве. Мои дети не должны повторить мою судьбу.
Первый побег казался мне слишком простым, глупым и беспечным. Я просто решила не возвращаться после дня в городе на свое “рабочее место”.
Но едва последние лучи солнца скрылись за горизонтом, мое тело пронзило такой нескончаемой и нестерпимой болью, что я грызла землю не в силах ее побороть, и ползла несколько миль на коленях к ненавистному Кварталу Продажных Дев.
На пороге “моего” дома ждала старуха Марджери.
Она равнодушно позволила мне проползти мимо нее, толкнуть рукой и без того открытую дверь и без сил рухнуть в холле, на пыльный ковер, словно нашкодившая собака наказанная хозяином.
Марджери молча склонилась надо мной и провела пальцем по злосчастным строчкам договора найма, который подписывали все девочки.
– Первый побег – боль. Второй – смерть, – сухо произнесла она.
Эти слова осколками впились в мой мозг, и я заплакала в тот момент.
– Ну и что тебе не сиделось? – укорила меня Марджери. – Теплая еда, модные тряпки, куча побрякушек. Клиентура сплошь элита. Тебя не насилуют пьяные работяги, с чего вдруг ты решила сбежать?!
Моих мотивов она в упор не понимала, я же выдавила единственное слово:
– Свобода.
Тогда Марджери расхохоталась.
– Птичке захотелось воли? – с издевкой спросила она меня. – Только кто тебе ее даст? Ты курочка несущая золотые яйца, в тебя вложены усилия и средства.
– Я готова отработать, – сквозь рыдания выдавила я, утыкаясь лбом в грязный ковер.
– Твоя цена два миллиона золотом, – старуха заведомо назвала неподъемную сумму и сплюнула прямо на пол. – Ты не соберешь их за всю жизнь, даже если будешь обслуживать троих за ночь.
Тогда у меня не было сил ей перечить, но планочку цели в тот день я себе задала.
– Дайте слово, что если я заплачу вам эти деньги, вы меня отпустите.
Это обещание повеселили хозяйку борделя.
– Да кому ты нужна будешь потом, с бездонной дырой между ног?
Я же упрямо процедила:
– Дайте слово.
Сквозь злую усмешку Марджери кивнула и даже щелкнула пальцами, материализуя договор: