Затем я сел исполнять святое для любого времяпроходца дело - вспоминать стихи Владимира Семеновича.
Когда появилась Она, я не слышал - Дмитриев, сидя за маленьким кабинетным роялем, подбирал музыку к стихам Высоцкого, которые я вспомнил и записал для него. В этот момент он как раз пел:
-Если терем с дворцом кто-то занял...
Мы вдруг почувствовали ее присутствие. Для меня это было как касание лба холодной ладошкой. Что чувствовал Николай Александрович, я не знаю. Просто он вдруг смутился, скомкал пение, и захлопнул крышку рояля. Она стояла, прислонившись плечом к стене, и улыбалась.
Стройную фигурку танцовщицы совершенно не портила грубая ленд-лизовская летная куртка и мешковатая техничка. Наверное, на таких женщинах любая одежда выглядит как бальное платье.
Её глаза... Как описать их? Более всего они напоминали мне синий ледниковый лед, который я однажды видел в той жизни, карабкаясь на Гвандру. Гордая посадка головы. Высокая шея, красоты которой совершенно не портит узкий, как нитка шрам.
Увидев ее, я прекрасно понял Николая Александровича. А потом она улыбнулась нам той улыбкой, ради которой можно остановить тайфун, совершить революцию или сорвать с неба звезду, и произнесла:
- Здравствуй, Коля, здравствуй и ты, малыш!
На мгновение замешкавшись, я ответил:
-Здравствуй, Жар-Птица!
Ночь с 31 октября на 1 ноября 1952 года.
... Британское посольство. В уютном кабинете, отделанном дубовыми панелями, горит свет. Хозяин кабинета - истинный джентльмен. Это ясно с первого взгляда, стоит только посмотреть на его вытянутое лицо, тяжелую челюсть, оценить, сколько лет, и с каким старанием он ухаживал за усами. Залысины и длинный, крючковатый нос совершенно не портят его облика. Добротный костюм слегка устаревшего фасона подчеркивает респектабельность. Его никто не видит, он никуда не собирается идти, но ему даже в голову не пришло снять или слегка расслабить узел галстука.
Открою секрет - настоящая аристократия выше мелких условностей и дресс-кода. Так ведут себя слуги или откровенные мошенники. Этот джентльмен - не мошенник, он Чрезвычайный и Полномочный посол. Но в то же время, он слуга, до боли желающий быть аристократом.
С особо важными документами сэр Альвари любит работать ночами - меньше отвлекают. Он давно, еще будучи с 1946 по 1951 'политическим представителем' в Японии, приучил себя спать в два приема, как было принято пару столетий назад, и находит, что это разумно и правильно.
Лучше всего ему работалось под утро. Не зря говорят, что в такие часы рукой человека могут водить сущности иного мира, а мысль обостряется настолько, что при должном упорстве жаждущий знания способен проникнуть в суть вещей.