Шоу покачал головой.
– Нам нужно отвезти тебя в безопасное место.
– В больнице безопасно! – стояла я на своем. – Я хочу быть с Дженсеном.
Он открыл дверь, пригвоздив меня взглядом. Прошло мгновение.
– Хорошо. Садись в машину.
– Спасибо. – Я была готова броситься к нему на шею.
Я быстро забралась на заднее сиденье, снова вытирая руки о джинсы. Мне казалось, что я никогда не отмоюсь от крови.
Шоу ничего не сказал, съезжая с обочины и выруливая в сторону Кинг-стрит. Когда он свернул налево, я нахмурилась.
– Я думала, мы едем в больницу.
Он не ответил.
Я подалась вперед. Тяжело дыша, я вцепилась в прутья решетки, отгораживающей заднюю часть салона, и выглянула в окно. Я уставилась в спину Шоу и почувствовала, как тревога снова заполняет меня. Он остановился на красный свет и сидел, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев, после чего медленно, палец за пальцем, отпустил его.
Я намертво впилась в решетку.
– Я хочу поехать в больницу. Мы ведь туда едем, да?
– Я не повезу тебя в больницу.
– Что? – прошептала я.
– Я удивлен, что после всего случившегося ты по-прежнему живешь на той улице. Не тяжело тебе? – еле слышно спросил полицейский.
Я нахмурилась, озадаченная его странным, лишенным каких-либо эмоций, тоном.
Патрульная машина снова рванула вперед, ныряя в тоннель. Мы могли ехать в больницу и этой дорогой, но…
– Зная, как ты мечтала убраться из города, прочь от воспоминаний о том, что случилось четыре года назад, я удивлен, что ты не переехала вместе со своим отцом, когда он ушел от вас.
– Как… откуда вы знаете, что я хочу уехать?
– Все это знают, Элла. Ты не делала из этого тайны. Забавно, как люди переживают горе – горе, сотворенное собственными руками. Некоторые думают, что ни в чем не виноваты. Совсем не чувствуют своей вины. Просто продолжают жить, как ни в чем не бывало, пребывая в блаженном неведении. Другие впадают в бешенство.
Глоток воздуха застрял в моих легких. Пальцы соскользнули с решетки.
– А есть такие, как ты. – На следующем светофоре он повернулся ко мне лицом. От его странного взгляда мое сердце остановилось. В его глазах сквозило столько боли. – Они так страдают от чувства вины, что даже не могут без содрогания произнести его имя.
– Его имя? – Сердце бешено забилось.
Он поймал мой взгляд.
– Пенн.
Я отпрянула назад и в ужасе уставилась на него. Одна половина мозга еще соображала, понимая, что он говорит и в каком положении я оказалась, но другая половина полностью отключилась. Как будто отказывалась вникать в смысл его слов.
Грустная улыбка появилась на его лице, и вдруг Шоу издал низкий гортанный звук, который преследовал меня с тех пор, как я впервые его услышала.