Бульварный роман. Исповедь алкоголика (Ладогин) - страница 41

На первую страницу
Рука. Где дорог хрупкий лист улитке
Снаружи Саранча все сожрала,
Русь в апокалиптической накидке
Летит, пришпорив горского козла,
И бабий хрип в ночи рождает Шнитке,
И ты как смерть в сиреневом дыму,
Присев за столик у могилы Блока,
«Алкаш ты, Сашка» – говоришь ему,
«Как глаз тебя неймет, хоть видит око!»
В магическом стекле, где без усилий
Бюст Боратынский с Пушкиным слепили.

7(2)

Бюст Боратынский с Пушкиным слепили.
И Галатея вышла из двоих,
И на двоих всего одна. Любили —
Так отвечайте – кто теперь жених.
Я до сих пор – кого на ком женили,
Не вычислил – все сложно там у них,
Как жеребцам легко! Он – царь кобылий,
В саванне – власть – вестимо, у слоних,
У пауков закусывает самка
Отцом, у шашек всех сжирает дамка,
Но прежде она дамкой не была,
Была как все – как ландыш потаенный,
За партой Рафаэлевой мадонной —
Два локтя, подбородок – как мила!

8(2)

Два локтя, подбородок – как мила!
Как – видимость одна – её товарка
На жизненном ветру. Так – лишь весла
Касаньем вмиг меняет курс байдарка
Нет, ею управляют не со зла,
А просто август, это значит – жарко,
Внутри кипит садового котла,
Бросает нитки русских судеб парка,
Срывает с шеи мокрое колье,
С плеч сарафан – и к пристани в белье,
Где реет фиолетовая дымка
В веселии смертельном, постсоветском —
Невыразимая для глянца снимка —
Ты стала – козочка в обличье женском.

9(2)

Ты стала – козочка в обличье женском
Как все – возросшая из октябрят,
Оправив пушкинскую челку жестом,
Где пальцы рифмы женские творят,
Где заяц удирает перелеском,
Где пули в жарком воздухе висят,
Недвижимы с сухим смертельным треском,
Под ними утка в пруд ведет утят…
Так умер Фет, и ты за ним следила,
Над Воробьёвкой кроны шевеля,
Ты душу возле нерва находила,
И трогала, рушилась земля,
Кричит под взглядом заяц – Гамлет мценский,
Московским взглядом полу-деревенским.

10 (II)

Московским взглядом полу-деревенским.
Весна глядит на майского жука,
В её глазах несчастье, в них – тоска,
Смерть поразил он усом молодецким,
Раскинувши дюраль, он весь Кавказ
Ошпарил вдруг жужжанием не детским
– Что это, Славка, там, где брег турецкий?
– Ах, это, Ольга Юрьна, облака-с.
– Мне скучно, бес.
– Что делать, Ольга Юрьна,
всех утопить?
– Постой, не исчезай,
– Ты всех спаси, будь добр, как дед Мазай,
– Все зайцы дабы всех зайчих любили —
– Зайчатинки бы, Оль. Весьма недурно
– Хранишь ты весь комфорт твоих идиллий.

11 (II)

Хранишь ты весь комфорт твоих идиллий
Смотря в глаза очаковской братве
Которой изменяет вкус, и синий
Взлетает вал, а брызги на Неве
И чайки крылья и гранит залили
У лейтенанта Оли страсти две
В одной не уживались голове,
Следующая страница