— Потому что ты не для меня. Тебя расстреляют, если узнают, что ты поцеловал женщину не своего вида против ее воли. Это приравняют к изнасилованию.
— А это будет против ее воли? — в его голосе послышалась ирония.
Для себя я поняла две вещи. Первая — нельзя позволять, чтобы мой первый поцелуй случился с лекхе. И вторая — я уже никогда не стану прежней после нескольких минут в такой сумасшедшей близости от этого мужчины. Кажется, у моих любовников из сновидений наконец-то появится лицо…
Ивар быстро взглянул куда-то поверх моего плеча.
— Прости меня, Кира.
— За что? — удивилась я.
— Потом узнаешь.
Внезапно он рванулся ко мне, насколько позволяли цепи. Прижался бедрами, высекая из моей груди испуганный вздох. Нечто твердое уперлось в мою ногу и вызвало мурашки по спине. Я не успела отступить, как почувствовала прикосновение губ Ивара. Под моими закрытыми веками перевернулся весь мир.
Последние несколько месяцев я жила с ощущением тоски. Чего-то не хватало. Думала, что посвящение в клан отца удовлетворит меня. Но ошибалась. Мне не хватало адреналина. Бешено колотящегося от страсти сердца. Ощущения, что земля уходит из-под ног, а здравый смысл отступает перед чувствами.
И все это я ощутила с лекхе. Если верить его версии, мы были кровными врагами, потому что мой отец уничтожил его семью. Но даже если нет, это не упрощало ситуацию. Ивар нарушил закон, и в лучшем случае его посадили бы. В худшем — привели бы в исполнение высшую меру наказания.
Вздох не то радости, не то огорчения вырвался из моих губ, когда кто-то третий с силой отшвырнул меня в сторону, а над ухом прозвучал гневный голос:
— Да ты охренел?!
Самый старший из моих братьев выглядел взбешенным не на шутку. Как я могла не услышать его шагов? Перейдя от слов к делу, Николай с размаху впечатал кулак в живот пленника. Ивар согнулся пополам и повис на руках.
— Что ты делаешь! — невольно воскликнула я и попыталась помешать следующему удару.
— Что я делаю? — брат просто рассвирепел. — Это ты что здесь делаешь, Кира? Это грязное животное тебя хочет!
— Но это всего лишь животное! — я перехватила руку Николая и повисла на ней, пока Ивар откашливался и сипло дышал. — Ты сам так сказал. У него сработал инстинкт.
— Да, — Коля попробовал высвободить локоть и при этом не покалечить меня, — он — похотливый кобель. И я не позволю ему пачкать тебя своими грязными руками!
— Но его руки связаны, — настаивала я, бросив взгляд на Ивара.
Да он в своем, вообще, уме? Он же поцеловал меня специально, когда увидел Николая. Теперь я все поняла. И зачем только, ведь слышал, что его ждет? Думал, что за это по головке погладят?!