«…пока нас и не соблазняет особенно «плавание», погода ветреная, идет снег, и все закрыто мглой… Продолжаем сидеть на мысе Транша и ожидать береговую партию. Погода отвратительная. Сильнейший шквалистый «О» ветер; холодно, а временами еще поднимается метель».
Как только 5 июля погода наладилась, каяки двинулись в путь:
«Ждать больше не могу. В 2 часа ночи, пользуясь прояснившейся погодой, мы снялись и пошли к острову Белль, придерживаясь кромки невзломанного льда».
Нет, Альбанов не собирается никого бросать на Земле Георга, но ему необходимо было как можно раньше оказаться на острове Нортбрук, а пешая группа явно не торопилась:
«Эта партия собирается до вечера остаться на мысе Ниль и уверяет, что догонит меня. Советую им не терять времени напрасно, идти скорее, но, впрочем, это их дело».
Будучи по сути своей классическим мизантропом, Альбанов понимал, что только беспощадность к себе и своим изможденным спутникам, помноженная на невероятную удачу, может дать хоть какой‑то шанс на спасение. И, если на мысе флора действительно существует база Джексона, тогда можно отдохнув и оставив там часть людей, вернуться назад за отставшими, которые, как он прекрасно знал, особого и не спешили. Людям, оставшимся на Земле Георга, некоторое время действительно ничего не угрожало. У них было ружье и семьдесят патронов к нему. Этого должно быть вполне достаточно, чтобы прожить здесь неделю–другую. Инструктаж по прохождению ледника Альбанов провел, приказав всем прощупывать лыжными палками дорогу и связываться линем, который ранее они использовали для измерения глубины моря.
Идущая по морю группа продолжает упорно пробиваться к конечной цели своего похода — мысу Флора. Невольно вызывает недоумение распределение людей на оставшихся каяках. В одном оба относительно здоровые Альбанов и Конрад, в другом, по собственному же рассказу штурмана, «…Нильсен (который) едва ходит, а Шпаковский немногим разве лучше ею. Луняев хотя и жалуется на ноги, но у него не заметно той страшащей меня апатии, нет упадка сил и энергии, как у Нильсена и Шпаковского…». И если все прекрасно понимали, что Нильсена уже ничто не спасет, то почему вместе с ним во втором каяке оказались полуживые Луняев и Шпаковский? Что это, боязнь еще одного побега? Или… Скорее всего, мы этого никогда не узнаем, но не сумевшие выгрести в разыгравшийся шторм два матроса навсегда исчезли в густом тумане. Трудно сказать, утонули они сразу же или все‑таки смогли выгрести на сушу и умерли голодной смертью. Если верно второе, найти их можно только чисто случайно, но у них могла сохраниться запаянная банка с ценнейшими материалами — первой, наиболее важной частью дневников Альбанова.