Джессика сделала резкий вдох.
— Наоми, он трахал своими руками ее грудь, а я стояла перед ним и смотрела на это! И этот чертов урод все видел! — неожиданно, подруга взорвалась и стала кричать. — Мы встречались два года! Он видел, что я рядом, но не остановился… Я ненавижу его. Я так его ненавижу, Наоми.
— Мэйсон — сволочь, — кивнула я. — Знаешь, я думаю, ты все сделала правильно.
Джессика на секунду перевела на меня сомневающийся взгляд.
— Что? Правильно?
— Ну да, — я вскинула плечами.
— Почему?
— Ты сейчас чувствуешь облегчение?
— Эмм… да. Думаю, да. Мне стало легче.
— Значит, не сомневайся в правильности своего необдуманного поступка.
Джессика слабо рассмеялась.
— Давай не будем говорить о Мэйсоне, — посерьезнев, попросила она.
— Хорошо, — улыбнулась я.
Но всю дорогу до моего дома мы то и делали, что обсуждали, какой Мэйсон кретин.
***
Я пыталась прокрасться в свою комнату незаметно, но как только добралась до лестницы, в гостиной зажегся свет.
— Ты смотрела на время? — раздался голос отца.
Я закрыла глаза и застыла на первой ступеньке.
— Да, — грубым тоном ответила я.
Скрип половиц. Томное дыхание. Папа с недовольным лицом и скрещенными на груди руками прислонился к стене.
— Ты могла бы предупредить, что вернешься так поздно, — спокойным тоном сообщил он.
— Ох, боже, — я начала смеяться.
— Я серьезно, Наоми.
— Я тоже. Ты сошел с ума, — качая головой, я отвернулась от отца и стала подниматься дальше.
Это невыносимо, невыносимо глупо. Даже не буду тратить время на столь бессмысленный разговор с лицемером, пытающимся казаться достойным родителем.
— Не разговаривай так со мной! — разозлился он.
— А ты не веди себя так, будто имеешь право требовать от меня уведомлений о том, когда я должна возвращаться, а когда — нет! — я не заметила того, как раздражение волной поглотило меня и расщепило на атомы.
— Я твой отец. Так что я имею право, — он оттолкнулся от стены и сделал шаг в мою сторону.
— Похоже, ты не думал об этом, когда уходил от нас с мамой, — с леденящей душу жесткостью произнесла я, пронизывая безжизненным взглядом хмурое лицо отца.
Он вздрогнул — слабо, — но я увидела. И его мгновенная, сокрушительная слабость не тронула мое сердце.
Я ушла в свою комнату прежде, чем отец вышел из ступора.
Он пытается наверстать то, что пропустил, и воспитывать меня. И он упорно отказывается видеть то, что я выросла. Без него. Без его участия. Он мне не нужен, как и его идиотские правила, наказания и советы. Я прожила без крепкого отцовского плеча восемь лет, и с удовольствием проживу столько же.
Я включила в комнате свет и рухнула на кровать. У меня отнимались ноги. Потолок кружился в глазах из-за горящего в венах алкоголя, и я сжимала пальцами одеяло. Из головы не выходили слова Джесс о том, что я лгу себе, делая вид, что мне хорошо одной.