Наконец, пролежав так несколько часов, она поднялась и пошла в аптеку. Аптекарша еще вчера приметила эту молодую девочку, покупавшую стандартный набор для операции, и поэтому закивала Нине с порога, как старой знакомой.
— Забыли что-нибудь?
— Да. — Нина протянула листок. — Вот, доктор велел купить.
— Сейчас посмотрим… Ага! За-ме-чательно. Уже даю. — И выложила на прилавок лекарство и шприц к нему. — Завтра? — фамильярно спросила она, перегнувшись через прилавок.
— Что? — не сразу поняла Нина.
— Я спрашиваю, оперировать завтра будут? — Дама добродушно смотрела на Нину и почему-то кивала ей накрахмаленной шапочкой с замысловатыми прорезями «ришелье».
— Да, вроде. — Нина пожала плечами. — А что?
— А кто, — допытывалась досужая аптекарша, — сказали?
— Игорь Михайлович. — Нина покосилась на не в меру любопытную даму, взяла ампулу с прозрачной жидкостью и шприц и зачем-то стала их рассматривать. — А это хорошее лекарство? — с сомнением спросила она.
— Очень! Спать будете как дитя. И вот еще что. — Провизор наклонилась к Нине. — У многих после операции бывают проблемы с гм… туалетом. Так я вам советую взять это очень мягкое слабительное. Тоже очень, о-о-чень хорошее.
Аптекарша сложила все в веселенький пакет с цветочками.
— Удачи вам! Игорь Михайлович — очень хороший врач, — добавила она.
— Спасибо. — Нина выдавила из себя какое-то подобие улыбки для приветливой дамы и вышла на улицу. Снова идти в палату не хотелось. Посидеть здесь? Вот, видимо, та самая скамейка под окнами их корпуса, почти у самого санпропускника, где любят вечером отдыхать медсестры. Листья на липах уже желтеют. Нина села на скамейку, смахнув несколько золотых липовых сердечек. Нужно на что-то решаться. Собственно, она уже решилась. Она все равно умрет. И у нее просто нет выхода. Нет выхода.
Она все продумала еще раз тут же, под липами. В те несколько минут, которые она провела в аптеке, все сложилось в голове так, как будто она размышляла над этим много дней подряд. Вернувшись в палату, она достала мобильник и позвонила Сергею. Он долго не отвечал, и она уже было решила, что это судьба, и хотела дать отбой, но тут трубка вдруг сказала раздраженным глуховатым голосом Сергея прямо ей в ухо:
— Да!
— Сергей!
— Да, Нина, говори, быстрее. У меня трубка садится и очень мало времени.
Он, конечно, не хотел говорить с ней так резко, но долгие препирательства с прорабом, которому он хотел поручить ремонт квартиры, вывели его из себя. Да еще нужно было все утро любезничать с Ликиной матерью…
— Сергей, мне нужное тобой поговорить. Желательно сегодня. И без присутствия этой твоей… невесты. И без ее матери тоже.