— Да с ней пока все так, — с досадой сказал Емец. — Но после такой новости, боюсь, начнутся проблемы. А не сообщать ей это хотя бы несколько дней можно?
— Я думаю, несколько дней можно. — Катя вздохнула. — Но вы понимаете…
— Да я понимаю… Как вас зовут, девушка?
— Катя.
— Понимаете, милая Катя, такая болезнь у молодой женщины, как злокачественная опухоль, — в любом случае огромный стресс. Когда человек узнает, что у него рак, ему и так небо с овчинку кажется. А тут еще и мужа убили. Может, повремените пока с этим? Обойдетесь?
— Может, пока и обойдемся, — согласилась Катя. — Мне, собственно, другое сейчас узнать нужно — что Кузнецова делала позавчера во второй половине дня. Она в какой палате лежит? Народу там много?
— Так вас алиби ее интересует? — удивился доброжелательный толстяк. — Бот так штука! Вы что, думаете, она мимоходом, между обедом и ужином, вышла отсюда, убила мужа и вернулась? У нас все-таки больница, а не проходной Двор!
— И все-таки, такое возможно? — настаивала на своем Катя.
— Кузнецова лежит в двенадцатой палате. Палата на двоих, но вторую больную положили только вчера. Значит, в понедельник и вторник она была там одна. Во сколько, говорите, его убили?
— Предположительно, с девяти до десяти вечера.
— Абсолютно исключено! — Доктор Емец вздохнул с облегчением. — Абсолютно! Днем больные ходят гулять — если, конечно, погода хорошая… Но после семи вечера вестибюль запирают, и всякие хождения из корпуса прекращаются.
— А кроме двери вестибюля в отделение еще как-то можно пройти?
— Конечно. Через санпропускник. Но там все время сидит дежурная, и вообще больные через него не ходят. Только в случае служебной надобности — в другой корпус перевезти или что-то срочное. Или к лежачим родственника — ухаживающего — пропустить. Но это — строго по пропускам. Пропуска подписывают лечащие врачи. Видите, как все сложно? А вечером там вообще на замок закрыто.
— А снаружи как попадают, если закрыто, — поинтересовалась Катя, — если что-то срочное?
— Там звонок есть, на крыльце.
— Игорь Михайлович, а все-таки… — Она почти умоляюще посмотрела на заведующего. — Можно мне поговорить с теми, кто дежурил тогда в отделении? Мне нужно точно знать, была Кузнецова в тот вечер в отделении или ее все-таки никто не видел.
— Ну, хорошо, — вздохнул доктор Емец. — Мне уже пора бежать, а вас я сейчас отведу к нашей старшей сестре. Она милейшая женщина. Она вам все расскажет и покажет. А вот с Ниной Кузнецовой я бы вам не советовал разговаривать. Хотя бы несколько дней.
Старшая сестра действительно оказалась милейшей женщиной. Проведя Катю к себе, она включила небольшой обогреватель, придвинула его поближе к Кате и сказала: