— Аркадий Борисович, — спросил он привычным уже шепотом, пододвигаясь ближе к толстяку. — Чего они меня не вызывают? Что, ночью будут допрашивать?
— Что вы! Что вы! — замахал ручками Аркадий Борисович. — Ночью допросы строжайше запрещены! Только в особо важных случаях и только с санкции прокурора! Эта та маленькая, но сладкая косточка, которую бросает нам их пенитенциарная система! Ночью всем надо спать. — Он поднял вверх пухлый нечистый палец. — Пока они сделают экспертизу по всем вашим… игрушечкам. — Он многозначительно покосился на Виктора. — Пока заключение выдадут эт цетера, эт цетера. То есть и так далее, и так далее, — перевел он Кашубе. — Им торопиться некуда! Жизнь проходит, Витенька. — Он поджал губы и поморгал такими же неопределенного цвета, как и пух вокруг лысины, глазками. — А системе подавления личности нет до этого никакого дела! Мы с вами невелики птицы, с нами можно не торопиться! Ну вот, стихами заговорил, — расцвел он.
— А вы, — осторожно спросил Виктор, — за что здесь, Аркадий Борисович?
— Аферист он, — вдруг заявил с верхотуры хмурый мужик и стащил с головы пиджак. Он, оказывается, не спал и все слышал. — Сволочь! Что вы его все слушаете! Ничему хорошему он тебя не научит. Сволочь поганая! Я вот честно пойду и скажу — да, я убил! И хотел убить. Два года хотел! Честно пойду и скажу! И буду сидеть! А он — аферист! Ничего напрямую не говорит! Все шепотком! Все с подковырочкой! Нормальный человек ничего и не разберет. Сволочь! Всегда выкрутится! — Мужик наклонился, и Виктору показалось, что он сейчас плюнет Аркадию Борисовичу на лысину. — Не слушай ты его, парень! А!.. — Он умолк на полуслове, лег и снова закрылся пиджаком.
— Нервный срыв, — прокомментировал Аркадий Борисович шепотом. — Боже мой, боже мой… Несчастный человек. Давайте спать, Витюша.
Оптимистические прогнозы Аркадия Борисовича так успокоили Виктора, что он было пропустил самое важное. Три «тэтэшника», два «Стечкина», ПСМ и «Хай Пауэр». «Хай Пауэр» был его гордостью, его он держал, так сказать, для души, а не для дела. И вдруг он почувствовал себя так, как будто пропустил прямой в голову. Три «тэтэшника»! Три! Откуда — три? Он точно помнил, что их должно было остаться два. Сначала четыре, потом три, потом два. Два, а не три! Им его не запутать. Откуда взялся третий? Менты, падлы гребаные, подкинули! И он только сейчас заметил, а там, дома, все подписал!
— Интересная какая картинка, — радовался носатый, сверкая пронзительными голубыми глазками. — Целый склад оружия, патроны, глушаки! А мишени, мишени какие! Может, ты маньяк?