Рантаир не отпускал меня ни на шаг от себя, все время следя за каждым моим движением. Через пару дней, когда ему стало гораздо лучше, мы возобновили наши интимные отношения.
Боже, мне достался самый ненасытный мужчина во Вселенной. Такое ощущение, что он решил возместить все годы воздержания за ближайшую неделю. В итоге мне пришлось установить определенный лимит на секс, который сама же и нарушила, не прошло и полдня. Мы оба учились любить друг друга, узнавали друг о друге все больше и больше.
Я лежала на плече Рантаира и осторожно гладила синеватый шрам на его груди. Прижавшись к нему всем телом, я даже задрожала от мысли, что могла его потерять. Даже сидя там, в рубке обреченного корабля и пытаясь его посадить на Крап-чаг, я не боялась умереть, ведь в медитеке со мной находился мой мужчина. Я боялась остаться в живых, если он умрет. Я чувствовала его всем своим телом, всеми фибрами своей души я принадлежала ему. Он почувствовал мою дрожь и, сразу накрыв меня одеялом, крепче прижал к себе.
— Ты замерзла, Аттойя?
Я просто качнула головой, а потом, хлюпнув носом, пояснила:
— Я просто боюсь потерять тебя, любимый. Понимаешь, от жизни я хочу всего и побольше, но только если рядом будешь ты, а если тебя не будет, то мне не нужна такая жизнь.
Он мягко перевернул меня на спину и, подперев одной рукой голову, другой начал рисовать контуры моего лица. Его бесконечно синие глаза, которые с такой нежностью смотрели на меня, были переполнены любовью и счастьем.
— Я всегда буду рядом, Аттойя. Словно твоя тень буду следовать за тобой. Ты получишь от этой жизни все, что захочешь, я позабочусь об этом, любимая. Я живу тобой, я дышу тобой и существую, пока ты живешь. Для меня нет ничего и никого важнее тебя. И нет ничего, что я бы не сделал ради тебя и для тебя. Я только теперь понимаю, почему мой собственный отец забрал меня, своего сына, у моей матери, пытаясь обезопасить ее жизнь. Ты пока совсем не знаешь его, но он сам никогда не лишал меня своего общества и своего тепла, хотя много раз после наших объятий ему требовался врач. Он пытался возместить мне любовь двух родителей и ни разу не предал моего доверия или уважения. Ты знаешь, как только я пришел в себя, Дар рассказал все, что произошло после того, как меня ранили. Моя команда была потрясена тем, что ты решила умереть вместе со мной, своим лином. Но больше всего их убила мысль, что можно полюбить белого. Я все никак не мог поверить, что ты меня хочешь или любишь, что кто-то добровольно захочет разделить свою сущность со мной. Что кто-то не сможет жить, если меня не будет рядом. Я все время боялся поверить, что ты моя. Что ты не отвернешься от меня, как только лучше узнаешь или как следует разглядишь. Я боялся лишний раз дотронутся до тебя, ведь до тебя меня все боялись и презирали, а близость со мной у женщин вызывала ужас. А ты все время касалась меня, искала у меня защиты от других. Я причинил тебе боль в первый же раз нашей близости, но ты и это простила да еще пыталась успокоить меня. Видит Аттойя, я тогда так испугался, что думал, умру на месте. Я люблю тебя, Ева. Я так сильно люблю тебя.