Я сделала большой глоток сидра, уже сожалея, что завела этот разговор.
Марк перехватил мой взгляд.
– Из-за того, что они подозревают меня в педофилии? Уверен, что не в этом дело, Рут. Просто у нас есть вода, а у них ее нет. Оставь все так, как есть. Если поднимешь эту тему, ни к чему хорошему это не приведет.
Я все же пересекла зал и подошла к столу, рассчитанному на восьмерых. За ним теснилось больше дюжины наших ближайших соседей. Мужчины подняли суровые лица землистого цвета. На покрасневших физиономиях их жен читалась растерянность. Одна или две сподобились все же поздороваться со мной, прежде чем приняться поправлять лежащие на столе ножи и вилки.
Я сказала, что за их столом тесновато, а за нашим – много свободного места.
– Мы не заразные, – заверила я.
– Кое-кто считает иначе, – сказала Мэгги.
Мне рассказывали, что несколько лет назад эта женщина стала местным фермером года за образцовое ведение хозяйства на своей ферме, которая специализировалась на выращивании петрушки. Теперь Мэгги обанкротилась. Я не нашлась, что на это ответить.
Я видела, как Марк выходит со своим стаканом из зала. За другими столиками наступило гробовое молчание, а затем люди все разом заговорили, заговорили излишне громко. Они изучали меню, чей дизайн разработали дети в сельской школе, в которой сестра Джин работала секретарем, меню, распечатанные на ксероксе в отделении почты, где за конторкой сидела Алиса Падсли, меню, которые лежали на столах возле подставок, сплетенных из кукурузных листьев Альтонами, живущими в конце нашей дороги (поворот налево), и маленьких букетиков цветов, составленных Клардлами, которые прежде владели пабом, а теперь отошли от дел. Перри сейчас занимал ставшую ненужной должность председателя Ассоциации рыболовов. Я хотела сказать, что мы ничего не сделали, чтобы создать такое плодородие нашей земли. Мы ничего не добавляли к обычным удобрениям. Мы не поворачивали течение ручьев на наши земли. Мы не загоняли тучи на наш холм и не опорожняли свинцовые тюки дождя на нашу землю. Как бы там ни было, в глубине души они должны оставаться здравомыслящими людьми и понять, что я говорю правду. Приходской священник вознес хвалу Господу. Женщины разнесли подносы с супом из пастернака, над которым поднимался пар, и домашним хлебом. Сидр полился рекой. Мы ушли. Наш урожай был самым обильным, но праздновать нам было нечего. Мы возвращались домой вдоль речного берега. Измученный лосось в отчаянии бросался из мелких луж на сочащуюся влагой плотину снова и снова, пока цапли не подхватывали извивающиеся рыбьи тела с сухих камней, на которые они падали.