. Сперва осветилась картина, затем зеркало… трещина там, где стена встречается с потолком… Свет погас, оставив меня один на один с тенями, тревогой и неуверенностью в том, закончилось или не закончилось шоу. Я подождала с полминуты, а затем принялась расталкивать мужа:
– Марк! Марк! Проснись!
Он тотчас встрепенулся и проснулся.
– Что, черт побери, происходит?
– Снаружи кто-то есть!
На ощупь обойдя угол кровати, я подошла к окну, чуть приоткрыла жалюзи и выглянула в ночь. На небе нигде не было видно луны, скорее всего из-за низкой облачности. Даже деревья смотрелись как-то странно.
Сзади подошел Марк.
– Ничего там нет. О чем ты говоришь?
– Погоди. Я увидела свет фар автомобиля, проникший через щели к нам в комнату, но никакого звука не слышала. Они сюда, во всяком случае, не заезжали.
– Ты уверена?
– Думаешь, я все придумала?
– Не знаю. Иногда у тебя не выдерживают нервы и ты срываешься.
– Когда у нас был Брю, я чувствовала себя в большей безопасности, – призналась я.
Мы стояли рядом в темноте, близко, но не касаясь друг друга.
– Вот там! Что там? – спросила я.
На подъездной дорожке никого и ничего видно не было, но за холмиком, располагавшимся в поле между нами и дорогой, поднималось свечение. Оно все усиливалось, но потом внезапно погасло так, словно кто-то нажал на выключатель. Затем свет появился вновь.
Марк отпер окно. Порыв холодного влажного ветра влетел в комнату. Несколько капель упали на подоконник. Снова прошел дождь.
– Слушай!
Казалось, что мы ослепли и теперь пытаемся составить себе представление об окружающем мире лишь посредством звуков, редких шумов, лишенных смысла и ключей к пониманию. Мы находили им названия, когда звуки достигали нас сквозь туман: двигатель автомобиля, ревущий так, как при заднем ходе или когда машина застряла в грязи… собачий лай… несколько музыкальных аккордов, резко оборвавшихся… наконец голоса, приглушенные, невразумительно звучащие человеческие голоса…
– Кто это?
– Откуда, блин, мне знать?
Марк потянулся рукой к выключателю.
– Не включай!
– Почему?
– Они тогда узнают, что мы здесь.
Я захлопнула окно и опустила жалюзи. Марк даже не потрудился мне ответить, но свет, во всяком случае, включать не стал. Присев на край кровати, он натянул поверх пижамы свитер и джинсы.
– Что ты делаешь?
Я и сама не понимала, почему мы разговариваем шепотом.
– Иду проверить!
– Не глупи! Ты не знаешь, кто это. Они могут быть опасными людьми. Их явно несколько, а нас – только двое, – присев рядом, сказала я. – Пожалуйста, Марк! Давай позвоним в полицию. Почему мы не можем позвонить в полицию?