– Значит, вот кто у нас лаял, – сказала я.
Мужчина схватил собаку за ошейник и оттащил.
– Извините. Она вас разбудила ночью? Я пытался ее утихомирить…
– Я слышала, как вы подъезжали, – сказала я. – Овцы не пострадают?
– Нет. Она никогда ни на кого не нападает. У девочки просто плохие манеры.
Я рассказала ему о недавней смерти нашего песика. Молодой человек выразил мне по этому поводу свое сочувствие. Мы вот так стояли и разговаривали. С жареных рулетов капал жир, я держала в руках термос с кофе, а собака с надеждой взирала на меня издалека.
– Это для Энджи? – спросил мужчина.
– Что?
Он улыбнулся:
– Вы, должно быть, ее мама. Меня зовут Чарли. Я сейчас позову Энджи.
Прежде чем я смогла понять, что же происходит, мужчина направился к небольшой по размеру самораскладывающейся палатке зеленого цвета. Внутри нее что-то задвигалось, палатка чуть накренилась в сторону, удерживающие ее натяжные тросики напряглись, а затем чуть обвисли, дождевые капли упали с полога, завешивавшего вход, и оттуда с трудом выбралась Энджи, натягивая на ходу свитер поверх пижамной куртки из хлопчатобумажной ткани. Ее светлые вьющиеся волосы спутались во что-то невообразимое. Под ногтями видна была чернота. От дочери пахло дымом. В свитере зияли дырки, но… Я с первого взгляда поняла, что с Энджи все в порядке. Она не отводила глаз, встретившись со мной взглядом, со всей сердечностью меня обняла, была предельно искренна, что называется носила свое сердце на рукаве[17], и не просила денег в долг: «Только немножко, в последний раз» или «Скоро отдам». А еще Энджи не стеснялась того, что грязная, потому что ей не нужно было притворяться, будто она «чистая».
– Энджи, – с трудом промолвила я. – Твой папа не говорил, что ты здесь… Я не знала…
– Привет, мама!
Она обвила меня руками за плечи и крепко обняла.
– Ты выглядишь такой… свежей… здоровой… Я… – Голос сорвался. Я отступила от дочери и вытерла глаза рукавом. – Извини. Это я так расчувствовалась, потому что мы давно не получали от тебя весточки.
– Сдается мне, твоя мама принесла тебе поесть, – сказал Чарли. – Вот что я называю материнским инстинктом.
– Надо разбудить Люсьена, – заметила Энджи.
Чарли послушно вернулся к палатке, засунул голову вовнутрь и позвал Люсьена по имени.
Энджи прочла мои мысли.
– Обычно в палатке спят только Люсьен и его друг Хенни, а я перебираюсь в автофургон к Чарли, но вчера ночью все пошло не по плану. Мы заблудились и добрались сюда очень поздно. Уже стемнело. Мы не хотели включать фары, боялись, что вы можете проснуться и испугаться. Надеюсь, мы вас не разбудили?