Подошвы застучали по металлическим ступенькам. Чтица вышла из-за угла фургона. Психологически я подготавливалась к тому, чтобы вести себя напористо, но высокая женщина моментально меня обезоружила, когда пала передо мной на колени. Темно-рыжие волосы спадали ей на лицо. Она поцеловала край моей рубашки. При этом губы ее шептали что-то, неразличимое для моего слуха. Женщина поднялась. Слезы блестели у нее в глазах. Она развела в стороны руки. У нее была статная, величественная внешность, вот только, если не считать красивых, на удивление женственных, почти эротичных волос, вся ее наружность была лишена гендерных признаков.
– Рут! – произнесла она. – Рут Бригитта Роуз!
Ветер подхватил мою девичью фамилию и унес ее прочь вместе со мной самой, а потом потерял где-то в собирающихся облаках.
– Мы проделали долгий путь, чтобы повидаться с вами, – позже сказала она.
А еще она сказала мне:
– Добро пожаловать! Я сестра Амалия.
Она выбила землю у меня из-под ног. Все мои жалкие попытки указать ей на нарушение права собственности, на границы наших владений и на то, что Энджи не имела права их сюда впускать, разбились о бесконечные заверения сестры Амалии в том, что так предназначено судьбой, что все будет хорошо и всем будет хорошо. Наконец я смогла от нее избавиться, сказав что-то на прощание о том, что вернусь завтра после обеда и нам надо будет кое-что обговорить, но я уже знала, что не стану их прогонять. Слова Энджи вновь прокручивались в моем мозгу. «Монахини кое-что тебе привезли». Соберись, Рут! Воспринимай их такими, какие они есть. Компания странных беспомощных женщин, которые заигрались. С другой стороны, что плохого в вере? Я должна во что-то верить. Все остальное постепенно превращается в ничто.
* * *
У меня было достаточно времени, чтобы найти объяснение, а еще впереди было то, что осталось от моей жизни. Я беседовала с психологами, психиатрами, учеными, священниками, физиками и сама с собой. Я смотрела на звезды и на чаинки, искала ответы в форме облаков и в странно искаженных лицах, проступающих на коре деревьев. Некоторые люди видят Иисуса в пачке плавленого сыра. Нельзя сказать, что они меньше приблизились к истине, чем другие. Кто вправе меня осуждать за то, что я выбрала сыр?
* * *
В тот день, остановившись у одиноко стоящего дуба по пути домой и оглядываясь на то, что, в сущности, представляли собой четыре жестяных коробки с обитающими в них четырьмя потерянными душами, я упустила свой шанс и он ускользнул от меня между пальцами. Я могла бы пойти в дом, позвонить в полицию по номеру, который нам дали, и встать на сторону Марка. Вот только, когда я пришла домой, Марка там не оказалось. Мы никуда больше не выезжали, но мужу позвонил его старый приятель, с которым они вместе учились. Приятель приехал провести экспертную оценку одного земельного участка, выставленного на продажу. Земля находилась в каких-то двадцати милях от Велла. Приятель предложил Марку встретиться и пропустить по стаканчику.