Как и в КПЗ, почти каждую ночь ему снился Иван Иванович, пытающийся добраться до его горла. И тогда он просыпался среди ночи, хотя ночь в тюрьме – понятие относительное, потому что через окна, забранные решетками, сетками, практически не проникает дневной свет. Иногда его будили сокамерники, недовольные его стонами и хрипами во сне. Но, как только он снова закрывал глаза, Иван Иванович был тут как тут. Тимош знал, что мажордом слов на ветер не бросает, и каждый раз, когда контролер открывал дверь камеры, ожидал, что вместе с ним появится мрачный Иван Иванович с торжеством и ненавистью во взгляде. «Не ждал?! А я пришел!»
24
«Самое ближайшее время» в итоге сдвинулось на две недели. Лайма использовала все свои возможности, а их у нее оказалось немало, и, вместо того чтобы просто передать письменный отказ Тимоша от права на наследование, его в автозаке привезли к нотариусу. Тимош понимал, что Лайма таким образом перестраховывалась, чтобы он в дальнейшем «не спрыгнул», заявив, что на него оказывалось давление. Эйфория первых встреч с адвокатом у Тимоша минула, но оптимизма не убавилось. Он понял, что этот адвокат сделает все и даже больше, чтобы вытащить своего подзащитного. Дело было сложное, и адвокат честно признался, что пока придерживается тактики затягивания процесса, выискивания нарушений процессуальных процедур, благодаря которым можно если не развалить дело, то отправить его на доследование. «Вода камень точит!» – любимая поговорка адвоката, который предпочитал тактике блицкрига, которая здесь была невозможна, поступательное, медленное, изматывающее, но верное продвижение вперед. Впрочем, радужных перспектив этот адвокат, как и предыдущий, не сулил.
– С пожизненного вытяну, однако меньше, чем червонец, обещать не могу. Но будем работать. Вдруг какие новые обстоятельства всплывут?
Когда автозак остановился и открылись двери, Тимош, спускаясь на землю, огляделся и расстроился. Вокруг было полно народа, который словно пришел на представление, где он играет главную роль. «Что я, клоун? Чего они пялятся на меня?!»
Под охраной четырех вооруженных конвойных, со скованными руками, Тимош прошел в офис нотариуса. Он шел медленно, понурив голову, и собравшиеся наверняка думали, что это от осознания тяжести своей вины, а на самом деле он просто отвык от такого количества людей и не хотел бы среди них увидеть кого-либо из своих знакомых.
Вот и приемная, красотка секретарь испуганно вытаращилась на него, словно он не только убийца, но и насильник, и выжидает удобного момента, чтобы повалить ее на стол для удовлетворения своих низменных потребностей.