— МарьИванна, это родственник наш дальний приехал, мы на веранде посидим? — Надо успокоить женщину, а то она себе уже неизвестно что навыдумывала, внешность у Григория все-таки страшноватая
— Да, конечно, Геночка, какой разговор, устраивайтесь, я сейчас чайку поставлю, — моя доблестная защитница скрывается в доме, оставляя нас наедине.
— Ну, пойдем, поговорим…
Молча собираю завтрак на стол, пытаясь прокачать ситуацию. На кого может геройский гвардеец работать? С какой целью его послали? Как он меня нашел? Что ему (им) от меня надо? Одни вопросы. Если подумать, то он такой же как я-Георгий. Искалечен на службе, лишился работы и смысла жизни. Кто дал ему новый смысл? Придя к некоторым выводам, вполне возможно и неверным, спрашиваю самое актуальное:
— Милославскому сдашь?
Отрицательное мотание головой.
Григорий ест аккуратно и красиво даже при отсутствии положенных столовых приборов. И как я мог принимать его за деревенщину?
— Закладка в пакете с документами была?
— Угум.
— Что теперь делать будешь?
— Ничего. Присматривать.
Вот и поговорили.
— Меня теперь Геной зовут.
Здравствуйте, меня зовут Геннадий, и я алкоголик. Господи, какая хрень в голову лезет!
— Знаю.
— А тебя?
Мужчина странно смотрит на меня, словно пытаясь заново оценить.
— Осмолкин Григорий Андреевич.
— Просто Осмолкин? — еще более долгий и пристальный взгляд.
— Просто Осмолкин. Можно просто Григорий.
Забавно, куда же подевалась клановая фамилия? Отказался совсем или только на время операции по присмотру за мной? В личном деле, кстати, тоже только личная фамилия стояла. Если б я ту книжонку случайно не прочитал, так бы и считал Григория простым смертным, максимум — родовитым. То, что он пятый сын, роли не играет, его отец имеет достаточно близкое родство с главной ветвью семьи, чтоб дать своим детям столь много значащую в этой империи вторую фамилию. Вот гипотетические дети Григория — уже не факт, это зависит от того, кто будет их мамой. Основные клановые плюшки перепадут старшему брату и его наследникам — кланам тоже невыгодно поддерживать абсолютно всех членов союзных семей — родов. Младшие дети пробивают себе дорогу сами, это аксиома во всех мирах, если речь идет о наследстве.
Что ж, если не требуется всех этих реверансов, положенных по этикету, я только за. Между прочим, я тоже мог бы быть клановым, если б отца не изгнали.
И вот сидим мы, два аристократа, на веранде маленького домика на окраине Москвы, жрем творог со сметаной и вареньем, запиваем чаем. Пикник на обочине жизни.
В тот раз разговор у нас так и не получился. Убедившись, что сбегать я пока не собираюсь, Григорий дал мне свои координаты в городе на всякий случай и откланялся.