Трудно поверить, что больше нет этого единственного близкого ему человека, воина, полного сил и веры в великое будущее Карфагена. Кому теперь расскажет Ганнибал о постигшей его неудаче с Масиниссой? С кем поделится своими тревогами и сомнениями?
Только теперь Ганнибал по-настоящему осознал, кем был его отец для республики. Двойное чувство гордости и горечи охватило Ганнибала. Со слезами на глазах он выслушивал слова сочувствия от незнакомых ему людей. Одни сражались под его началом в Сицилии, других отец спас от взбунтовавшихся рабов и наемников. Все эти люди говорили о Гамилькаре так, словно он был их отцом. И Ганнибал чувствовал себя членом огромной семьи, объединенной высоким чувством любви к его отцу.
С тем большей горечью воспринял он весть о том, что произошло в Большом Совете. Ганнон и его друзья явились на заседание в белом, словно смерть великого полководца была для них праздником. Стоя, рабби выслушали речь суффета Бомилькара о заслугах полководца. А когда суффет закончил свою речь, слово взял Ганнон.
- Довольно говорить о прошлом! - начал он резко. - Подумаем о будущем. Гамилькар оставил нам наследство - иберийскую армию во главе со своим племянником Газдрубалом. Он завещал нам войну. Одни боги знают, чего она нам будет стоить. Распустить армию - в этом спасение Карфагена. А юношу Ганнибала, которого требует к себе в Иберию Газдрубал, надо оставить здесь. Пусть он живет вдали от войска, подчиняясь законам и властям республики.
Ганнибал, предупрежденный друзьями, поспешил в гавань Утики.
Там можно было быстрее найти корабль. В гавани его ждал Масинисса.
Его неразлучный конь был весь в мыле. Видимо, Масинисса очень торопился. В руках у нумидийца белел свиток папируса, скрепленный царской печатью.
- Отец велел передать это тебе. - Юный нумидиец протянул Ганнибалу свиток. - Он уже знает о смерти Гамилькара и скорбит вместе с тобою.
- А как Софониба? - спросил Ганнибал, засовывая свиток за край плаща.
- Почему ты мне не сказал обо всем сразу? - с укором сказал Масинисса. - Отец и слышать не хочет об этой помолвке. Он говорит, что не позволит мне породниться с врагом твоего отца.
- Я не мог тебе это тогда объяснить, ты был слишком взволнован. Теперь ты знаешь все. Софониба не виновата, что ее отец - Ганнон, но Гайя прав, когда отказывается выполнить твою просьбу.
- Нет, не прав, не прав, не прав! - выкрикнул Масинисса. - Какое мне дело до того, что ваши отцы были врагами? Твой отец, да пребудут к нему милостивы подземные боги, ушел в ту страну, откуда нет возврата. И вместе с ним ушла и вражда. Тени не должны стоять на пути у живых.