К полудню войско было у Остии, небольшого городка, основанного, по преданию, четвертым римским царем Анком Марцием. Говорят, что Остия выросла на соли. Напротив города, на правом берегу Тибра, находятся соляные варницы. На торговле солью и разбогатели римские колонисты. Дорога, ведущая в глубь полуострова через Рим, стала называться Соляною. Теперь ее можно назвать и Хлебной: через Остию в Рим идет зерно из плодородной Кампании. Остия - это морские ворота Рима. Недаром во время первой войны с пунами к Остии подошел Гамилькар Барка с флотом. Но то, что удавалось отцу, не удастся сыну. У пунов мало военных кораблей. Ганнибал возлагает надежды лишь на конницу и слонов. Таково мнение сената, посылающего войско морем в Иберию. Войско должно отвлечь внимание Ганнибала, а в это время главные силы римлян высадятся в Африке, у стен Карфагена.
Публия волновало зрелище огромной флотилии из шестидесяти судов, стоявших на якорях близ Остии. Консул же не разделял восторгов сына.
- Какой это флот! - говорил он, покачивая головой. - Вот у моего коллеги сто шестьдесят кораблей, не считая мелких, сторожевых. Когда мы тянули жребий, Семпронию улыбнулась Фортуна: ему досталась Африка [Фортуна - богиня судьбы у римлян; "улыбнулась Фортуна" - в смысле: посчастливилось]. Нам же придется иметь дело с косматыми галлам и иберами. Я не сомневаюсь, что карфагенский сенат немедленно отзовет Ганнибала из Иберии, как только флот Семпрония покажется у Карфагена.
В Остии после принесения жертвы морским богам консул взял сына на свой корабль. Никто, даже придирчивый центурион, не сможет мысленно его упрекнуть, что он сделал сыну поблажку. В море нельзя ни упражняться с оружием, ни строиться. На корабле можно только сидеть, тесно прижавшись друг к другу. И не все ли равно, на каком корабле?
Справа по борту тянулся плоский берег с редкими селениями и городами. Еще лет триста назад они принадлежали могущественному народу - этрускам, власть которых простиралась на обширные районы Средней и Северной Италии. Потомки этрусских морских разбойников превратились в мирных пастухов и землепашцев, исправно платящих налоги и подати.
Отец оживился, когда берег повернул влево, образовав огромную дугу. Это было побережье Лигурии, где ему приходилось воевать в молодости. Одна за другой мелькали мрачные сторожевые башни, ранее крепости воинственных лигуров, а теперь обиталища морских птиц.
- Здесь, - говорил отец, - скрывался неприятель и свозил сюда хлеб, прятал скот. Каждую крепость приходилось осаждать. Лигуры дрались, пока у них было продовольствие.