Нихат лежала на кровати в белых брюках, низко сидящих на бедрах, и просторной тунике бледно-желтого цвета. Ее густые волнистые волосы блестели на фоне белых простыней. Лежа на боку, она так сильно сжимала живот руками, что побелели пальцы. Она снова застонала, и волоски на его руках встали дыбом.
Азиз медленно подошел к кровати, стараясь оберегать правую ногу. Нихат была бледна, глаза у нее были красные и воспаленные. Без сомнения, она плакала, но Азиз не мог поверить этому.
Нихат никогда не плакала. Даже в тот день, когда умерла ее мать. Ей было двенадцать лет. Он до сих пор помнил ее решимость быть сильной ради младших сестренок. Подойдя ближе, он убрал со лба Нихат влажные от пота пряди. Убедившись, что у нее нет жара, Азиз глубоко вдохнул.
Она неожиданно замерла, а затем по ее телу прокатилась дрожь, и женщину снова сотряс приступ боли. Он сжал ее пальцы, мысленно призывая черпать силу у него. Азиз чувствовал, как медленно проходит дрожь, услышал ее прерывистое дыхание. От облегчения у него встал ком в горле.
– Нихат, посмотри на меня.
Глядя на нее, Азиз чувствовал себя беспомощным и одновременно был преисполнен решимости помочь ей.
Голова Нихат дернулась, взгляд ее устремился на него. Он думал, что она отодвинется, потребует, чтобы он убрал руки, скажет, что ей не требуется его утешение.
– Азиз?
– Да, Нихат.
Ее прекрасные глаза наполнились слезами, и Азиз почувствовал себя так, словно получил удар в живот. Она придвинулась ближе.
– Мне больно, Азиз. Так больно! Каждый раз, когда начинается приступ, я боюсь умереть.
Из глаз Нихат текли слезы, оставляя влажные дорожки на щеках. Азиз утер их дрожащей рукой, сердце его готово было выскочить из груди.
– Во имя всевышнего, почему ты не позвала на помощь? Я заставлю прислать специалиста. Это какая-то лихорадка? Инфекция?
Она покачала головой и уткнулась ему лицом в живот. Но прежде он увидел тень в ее глазах. Азиз погрузил пальцы в ее густые волосы и принялся гладить их.
– Скоро у меня должны начаться месячные, – не стесняясь сказала она.
Он вспомнил, как раньше Нихат каждый месяц исчезала на несколько дней и как смущалась, когда он интересовался, где она пропадает.
– Они всегда были такие болезненные? – спросил он и содрогнулся, представив, что она страдает так каждый месяц в течение многих лет.
А ему казалось, что он знает о боли все.
Нихат кивнула. Азиз напрягся, мысленно усмиряя свое тело.
– Сколько себя помню.
– Так что нам делать?
– Я научилась справляться с ней с помощью лекарств, специальных упражнений и дыхательной гимнастики. Это глупо, но я… забыла запастись лекарствами перед отъездом из Нью-Йорка. К завтрашнему утру их должны доставить.