Семь месяцев спустя…
Плач младенцев, громкий и требовательный, заставил короля Дахара, открывшего двери своих покоев, остановиться и удостовериться, что он действительно вошел к себе.
Наконец он закрыл двери и прислонился к ним. От зрелища, представшего перед его глазами, у него перехватило дыхание.
Его королева, доктор Нихат Салима Захари аль-Шариф стояла на коленях на сотканном столетия назад ковре и успокаивала младенца с иссиня-черными волосами.
Младенец широко открывал беззубый ротик. Она поменяла его пеленку, сморщила нос и повернулась к его брату-близнецу, который тут же дрыгнул ножками и улыбнулся ей.
– Ваше величество, вместо того чтобы стоять и улыбаться, глядя на нас, вы могли бы подойти и помочь?
Смеясь, Азиз приблизился к ней.
Медленно опустившись на ковер рядом с женой, он подхватил на руки одного малыша.
Однако племянник ему не улыбнулся. Азиз решил изыскать в своем плотном графике время для малышей хотя бы по часу в день. Нихат, несмотря на работу и королевские обязанности, постоянно помогала Зохре. Его жена, как он выяснил, была сгустком энергии. Она была в курсе всего, что происходило во дворце. Даже его мать не могла найти у нее недостатки.
– Кто это – Рафик или Тарик?
Покачав головой, Нихат подхватила второго младенца.
– Как ты не можешь определить? Это Рафик, он старше на три минуты, и он копия Зохры. У него ее упрямство, ее характер.
Азиз несколько секунд смотрела на него, а затем перевел взгляд на другого мальчугана, не замечая разницы между ними.
Нихат качала Тарика и что-то бормотала. Дыхание застряло у него в горле. У его жены был врожденный талант в обращении с детьми, чему Зохра была бесконечно рада, так как страдала от послеродовой депрессии.
Азиз боялся за Нихат первые несколько недель после появления на свет близнецов. Зохра родила почти на три недели раньше срока. Нихат не спала, порывалась помочь Зохре, убедиться, что с близнецами все было хорошо. У Азиза было неспокойно на сердце, пока он ждал возвращения жены и надеялся, что Зохра не оттолкнет Нихат и не станет слишком ревностно оберегать своих сыновей.
Беспокоился он напрасно.
Выяснилось, что у Зохры не только широкая улыбка, но и большое сердце. Она приняла Нихат с распростертыми объятиями, рассчитывала на ее помощь, волнуясь за своих недоношенных громкоголосых сыновей.
– Тогда как Тарик, – продолжала Нихат, – сын своего отца. Он почти никогда не капризничает и хорошо спит. Твоя мать сказала, что Аяан был в точности таким.