Она кивнула:
– Я не могу сказать, будто удивлена. Что касается меня, я, наверное, тоже оставлю этот товар на стойке. Меня абсолютно не интересуют… маленькие бананы.
При этих словах Халид повернул к ней голову, в его глазах был шок. И края его губ подергивались.
На какой-то момент вокруг них воцарилась пронзительная тишина.
А потом дикий хор смеха заполнил пространство.
Друзья юноши хлопали руками по коленям и стучали по спине друг друга, хохоча над ним. Его лицо сменило несколько оттенков красного, когда он постиг полную степень оскорбления Шарзад.
– Ты! – Он рванулся к ней.
Шарзад отскочила с его пути.
Халид схватил мужчину за воротник камиса и швырнул в ватагу его друзей.
– Халид! – крикнула Шарзад.
После того как юноша сумел подняться на ноги, Халид чуть отошел назад и ударил его в челюсть так сильно, что тот пошатнулся в сторону стола с опасно выглядящими мужчинами, полностью поглощенными игрой в кости с небывало высокими ставками.
Монеты и кости астрагалы[10] рухнули на землю, когда стол содрогнулся под тяжестью юноши.
Игроки взревели от ярости и вскочили на ноги, все вокруг них пришло в хаос.
И их драгоценная игра была уничтожена, без возможности восстановления.
Все взоры обратились к Халиду.
– Святая Гера! – простонала Шарзад.
С мрачным смирением он потянулся к шамширу.
– Нет, ты, идиот! – ахнула Шарзад. – Бежим! – Она схватила его за руку и развернула в противоположном направлении, кровь колотилась в ее теле. – Уйди с дороги! – крикнула девушка, когда они уклонились от тележки торговца, ее ноги в сандалиях летели над грязью.
Звук преследователей только подгонял Шарзад, а кроме того, бег ускорялся благодаря более широким шагам Халида, тянущего ее вдоль узкой оживленной улицы базара.
Когда он дернул ее за руку, увлекая в маленькую боковую аллею, она потянула его назад.
– Ты хоть понимаешь, куда бежишь? – потребовала ответа.
– Хоть раз в жизни замолчи и послушай.
– Как ты смеешь…
Он обвил ее правой рукой и плотно вжался вместе с ней в затененный альков. Затем прижал указательный палец к ее губам.
Шарзад слышала, как их преследователи пробежали мимо проулка, все еще крича и ругаясь в пьяном дурмане. Когда звуки стихли, он убрал палец от ее губ.
Но было слишком поздно.
Потому что Шарзад чувствовала, как его сердце забилось быстрее.
Так же, как и ее.
– Что ты говорила? – Он был так близко, что его слова больше напоминали дыхание, чем звук.
– Как… как ты смеешь говорить мне такое? – прошептала она.
В его глазах сверкнуло что-то сродни веселью.
– Как я смею намекать, что это ты устроила тот беспорядок?