Тарик кивнул пожилому мужчине и ответил традиционным жестом.
В небе над ними раздался крик Зораи, требующей немедленного внимания. Тарик покачал головой в притворном раздражении и свистнул ей. Она спикировала вниз с диким, пронзительным писком, из-за чего вторая часть двора тоже обезлюдела. Снова самка сокола приземлилась на вытянутую руку Тарика в лунчатой манкале и начала чистить клювом перья, пока он нес ее в конюшню, чтобы покормить.
– Тебе не кажется, что эта птица слегка… испорчена? – Рахим наблюдал за соколом, пока тот заглатывал без передышки целую полосу сушеного мяса.
– Она лучший охотник в королевстве.
– Между тем я убежден, что проклятой птице могли бы простить и убийство. Ты так не думаешь?
Прежде чем Тарик смог возразить, один из наиболее приближенных советников его отца появился в арке, неподалеку от передней.
– Сагиб? Эмир просит вашего присутствия.
Тарик нахмурил брови.
– Что-то случилось?
– Недавно приехал посланник из Рея.
– И это все? – хмыкнул Рахим. – Письмо от Шази? Едва ли оно требует формальной аудиенции.
Тарик продолжал изучать советника, всматриваясь в глубокие морщины, искажающие его лоб, и плотно переплетенные пальцы.
– Что случилось?
Советник уклонился от ответа.
– Пожалуйста, сагиб, пойдемте со мной.
Рахим последовал за Тариком и советником в мраморный вестибюль с колоннами, мимо открытой галереи с выложенным мозаикой фонтаном. Вода, искрясь, выливалась ровным потоком из пасти льва, изготовленного из позолоченной бронзы.
Они вошли в главный зал, где за низким столиком вместе с женой сидел Насир аль-Зияд, эмир четвертой из самых богатых крепостей Хорасана. Их ужин стоял перед ними нетронутым.
Было очевидно, что мать Тарика плакала.
Он застыл на месте.
– Отец?
Эмир, вздохнув, поднял на сына обеспокоенный взгляд.
– Тарик, мы получили письмо из Рея после обеда. Оно от Шарзад.
– Дай его мне. – Просьба была короткой и мягкой.
– Оно адресовано мне. Там есть часть, предназначенная и для тебя, но…
Мать Тарика, расплакавшись, промолвила:
– Как такое могло произойти?
– Что случилось? – повысив голос, потребовал ответа Тарик. – Дай мне письмо.
– Уже слишком поздно. Ты ничего не сможешь сделать, – вздохнул эмир.
– Сначала Шива. Потом моя сестра, раздавленная горем, отняла у себя жизнь. – Она вздрогнула. – А теперь Шарзад? Как такое могло случиться? Зачем? – всхлипывала мать Тарика.
Тарик остолбенел.
– Ты знаешь почему, – прохрипел эмир низким голосом. – Она поступила так из-за Шивы. Для Шивы. Для всех нас.
При этих словах мать Тарика встала из-за стола и выскочила из зала, с каждым шагом ее рыдания становились все громче.