— А как дела у остальных?
— Живут дружно, СПИДом не болеют.
— Да ну?
Бессмысленный получался разговор, но тут он вдруг резко произнес:
— Знаешь, я сейчас кое-что тебе скажу. Только не обижайся. Если ты имела неосторожность вляпаться в это — тебе будет не так просто отвертеться. Любому было бы трудно, а тебе в особенности. Ты ведь из тех бабенок, которые днем, сидя на рабочем месте, кончают при мысли о выходных.
— Что-то никак не вспомню, о чем ты говоришь. Видимо, госпитализация пошла мне на пользу.
— Да, ты всегда была такая. Всегда сидела с каменным лицом в стороне от компании. Я-то думал, что это нарциссизм самого низкого пошиба. Но ты, похоже, просто искала чего-то другого. Такого, о чем собиравшиеся там лохи даже понятия не имели…
— Я всегда интересуюсь только тем, чем занимаюсь в данную минуту, — бесстрастно произнесла я.
— Ты думаешь, что свадьба пойдет тебе на пользу? Думаешь, это тебя защитит? Ты что же, можешь променять свою жизнь на беззаботное существование в симпатичной квартирке? — В его словах было больше искреннего удивления, чем сарказма.
Я вспомнила, что в жизни он был так же откровенен, как в постели.
Вот тут-то меня и настигла ностальгия. Минутная слабость — и я целиком во власти прошлого — все вокруг пропиталось духом того времени, я чувствую сладкую дрожь во всех членах. Прошлое с силой захлестывает меня, но я сопротивляюсь:
— Представь себе, что я хочу снова стать маленькой девочкой и ходить в детский сад. Надеюсь, тебе ясно, что это невозможно. Так вот, то, о чем ты говоришь, невозможно еще в большей степени. Все кончено. Секс меня уже не интересует.
— Неужели? Вспомни, сколько сил и энергии ты положила на это дело. Знаешь, дорогуша, ты ведь единственная в своем роде. Я никогда — ни до, ни после тебя — не встречал ни в ком столько пламенной страсти.
— Вот я и перегорела. Слишком пламенная была. Хватит с меня. Я обычно не делаю того, чего не хочу делать. Или ты считаешь, что в такой позиции есть что-то плохое? Напомни мне, разве в нашей компании не все так поступали? А ты, кажется, последний стыд потерял: пытаешься объяснить мне, чего я на самом деле хочу.
Я говорила, а сама присматривалась к нему. В нем было что-то странное. Раньше я ничего подобного не замечала. Вероятно, за то долгое время, что он выставлял разным людям на обозрение всевозможные части своего тела (которое принято показывать только супруге или врачу), внутри него что-то повредилось.
— Так ведь, в отличие от тебя, я не гений.
— Ты о сексе? — Я рассмеялась.
— Я не о сексе, а о твоей исключительной способности наслаждаться каждой секундой жизни. О твоем гениальном умении идти только вперед, не жалея ни о чем. О твоей феноменальной вере в то, что ты движешься куда-то: «достигаешь совершенства в…», «теряешь интерес к…» и переходишь на следующий этап. Но ведь это обман. На самом-то деле всю свою жизнь люди топчутся на одном и том же месте!