В камеру вошел неприлично высокий мужчина в странной бардовой рясе. Стражник отошел и повернулся к нам спиной. Во какой деликатный тролль у меня в стражах. Обратила взгляд к мужчине и удивленно приподняла бровь. Он не был похож не на одно существо, это был просто человек, но его глаза говорили о большем. Его зрачки напоминали кошачьи и в миг снова обычные, человеческие.
— Каждому осужденному полагается простить его согрешения. Я жрец местного храма Высшего бога. Пришел твой час познать. — высоким голосом продолжал жрец. И я поняла, что это мой шанс выполнить второе условие. Но как заставить верить того, кто уже верит, он же служит своему богу значит верит. Палки двух концов мне не суждено было избежать.
Жрец продолжал свой монолог, а я шарила в мозгу, как бы решить эту головоломку.
— А какой этот высший бог, как мне ему служить? — вот на это хватило моего великолепного мозга. Жрец удивленно посмотрел на меня, а глаза показалось блеснули.
— Сын мой, ты первый поинтересовался о своем боге. Все триста лет моего служения никто и никогда не спрашивал что-либо о нем, все только приходили отдавали службу ему и просили за них попросит что-то для себя. — жрец был похож на вдохновленного подростка, а это значит, что мне удалось нащупать правильную ниточку.
— В храмах мы никогда не рисуем его изображения, а в городах нет его статуй, но всем жрецам, как-только они ступают на путь служения показывают истинную сущность бога и никто никогда не говорил, что нельзя о ней рассказывать. Мальчик мой, ты только что заставил снова поверить в людей, последние годы я ходил с пустым сердцем. Остались еще люди в нашем мире, которым не безразлично. — я слушала и слушала, без возможности вставить хотя бы еще слово, но этого и не понадобилось. Сама не знаю, как у меня получилось, выполнить условия бога с помощью одного предложения, как будто сам бог и вложил правильные слова в мои уста.
— Стражник выпустите арестованного и отпустите. У меня есть право раз в году на праздник летнего солнцестояния простить одного заключенного и выпустить его на волю. Это право Высшего жреца. Я хочу им воспользоваться. — торжественно заявил тот, а я пыталась скрыть навалившееся как медведь на меня невероятное облегчение.
— Как скажите жрец. — тролль монотонно подошел и со всей медлительностью открыл замки на наручниках, которые до невозможности натерли мне запястья.
Я не могла поверить в накатившую свободу, как дождик в ясный день. Вдохнув свежий воздух в легкие я почувствовала весь спектр сладкой свободы и непередаваемую радость. Оказавшись на улице с полным выполненным долгом второго условия перед богом.