— Ну да, — чавкая, заявила девушка. — Наталью я редко видела, — она, кажется, в каком-то крутом салоне работает и пропадает там целыми сутками. Лолита — серая мышка, вечно с книгами таскается. А Рената, та вообще оторва, — у нее что ни вечер, то новый хахаль.
Полянский заметно покраснел и отошел в сторонку. Он искренне понадеялся, что понятая не помнит всех кавалеров Ренаты в лицо.
— Соседки причиняли вам беспокойство? — перебил девушку Бронислав. — Шумели, буянили?
— Ась? — вступила в разговор бабушка. — Чаго говорите? — старушка подошла поближе к Брониславу и подставила правое ухо, к которому был прикреплен слуховой аппарат.
Раздраженно выдохнув, внучка покрутила на хитроумном приспособлении колесико, прибавляя звук. Девушка проделала это с такой ловкостью, что Полянский предположил, что хитрюга умышленно отключает слуховой аппарат, чтобы старушка не услышала лишнего.
— Спрашивают, мешали ли тебе соседки снизу?! — прикрикнула на бабушку внучка.
— Хорошие девочки тута живут, — пошамкав беззубым ртом, заверила следователей старушка. — Никаких хлопот никому не доставляют. Так, пошалят немножко, похихикают, да и почивать ложатся…
— Не слушайте вы ее, — отрезала внучка. — У моей бабушки все хорошие.
«Ну да, — подумал Полянский, — раз уж этот божий одуванчик тебя терпит, то соседки для нее и вовсе ангелы!»
В квартире сестер царил полный порядок: ни брошенной на пол вещи, ни грязной обуви, пыли — и той не было. Обследовав маленькую, но уютную прихожую, следователи прошли в зал: огромная плазма на стене, диван напротив.
Полянский покосился на двуспальную кровать рядом с окном, силясь отогнать от себя связанные с ней воспоминания. От беспокойных мыслей парня оторвало настойчивое желание молоденькой понятой сунуть свой любопытный носик в шкатулку с драгоценностями, стоявшую на журнальном столике. Стас одернул девушку, указав ей на роль стороннего наблюдателя, не больше!
В платяном шкафу, аккуратно надетая на вешалку, обнаружилась белая шелковая блузка. На левом рукаве не хватало одной пуговицы, выполненной в виде перламутрового сердечка. Еще одна отсутствовала возле самой горловины и, как отметил Полянский, в отличие от первой, словно бы аккуратно срезанной, эта была именно оторвана.
Пришедшие обследовали кухню, вторглись в ванную — святая святых каждой уважающей себя девушки. Полянский, помня рассказ Натальи о том, что именно она «позаимствовала» на складе, отыскал еще неиспользованные пакетики с образцами кремов и масок. Он облегченно вздохнул и изъял находки, чтобы затем показать эти экземпляры Клочковой и подтвердить правдивость рассказа подозреваемой.