— Что будем делать дальше?
— А что делать? Сидеть здесь. Сам видишь, походы куда-то недешево обходятся даже Вертену.
— Как он так?
— Ездил по своим точкам. У последней его ждали. Все охранники в минус. И у него нет глаза.
— Жуть.
— Ага, там кость аж… — Ганс начал показывать фигуры руками.
— Ну хорош уже! Лучше давай обсудим вот что, подвинься ближе.
— Угу, — сказал Ганс, когда был рядом.
— Уверен ли ты, что Вертен нас просто так отпустит, когда всё закончится?
— Знаешь, — Ганс помедлил, — Я не думаю, что у нас есть шансы. У тех, кто ввязывается в это дерьмо, их априори нет.
— А если сбежать, пока не поздно?
— И куда ты побежишь? Обратно в Штаты? У преступных сообществ хорошие связи. Вертен скажет, что в Германии ты нагнул всех на деньги, и там, за океаном, тебе не дадут покоя. А узнают, сколько у тебя на счетах… В общем, лучше остаться здесь.
— Какой смысл помогать Вертену, если нам конец уже заранее?
— В том и дело. Если помощь будет продуктивна, он сможет принять нас. Обеспечить работой.
— Пока-пока, Соединенные Штаты, — буркнул я, отвернулся и замолчал.
Наступило молчание, но я слышал удары сердца на барабанной перепонке.
— Ганс, ты в состоянии передвигаться по городу? — спросил я.
— Ну… Если очень надо, могу.
— Съезди к Эрике, вдруг она дома. Скажи ей, что я сожалею. Другого тут не придумать.
— Ладно, смотаюсь через час. Что ей еще сказать?
— Ничего. Будет спрашивать — тогда и отвечай подробно. Я только что понял, что мы сделали.
— Понял, дружище. Сделаю.
Ганс ушел, и я уснул. Что снилось, почти не помню. Почему для меня так важна Эрика? Ни расстояние в тысячи километров, ни долгий срок разлуки вроде бы не охладили старые чувства в нас… во мне. Она ведь замужем. Приехать домой и уже никогда не вернуться назад. И что дальше? Чем я буду заниматься? Я в общем-то бесполезен Вертену, если только он не держит свой банк. Очень трудно понять, что ему нужно. Очень. Неужели приговор уже правда подписан?
— Лео? — спросил Ганс, чуть приоткрыв дверь, — Что делаешь?
— Прикинь, лежу.
— Я был у дома Эрики, — продолжил он и вошёл, — Её там нет.
— Не нравится мне это. Куда она могла уехать?
— К родителям, Лео. Самое простое.
— Я сойду с ума, не зная, что с ней.
— Да, ты в дерьме.
Ближе к вечеру я смог подняться. Когда я встал на ноги, меня качнуло, но удалось сохранить равновесие. Доктор не пришел менять капельницу, и я расценил это как окончание реабилитации. Я был в футболке и чьих-то шортах. Сделав пару шагов, я почувствовал колющую боль в сердце и напряжение в правой ноге. Не знаю, чем меня отравили, но, судя по всему, это было сильное вещество. Шатаясь, мне удалось добраться до соседней комнаты, и я завис на пороге, опираясь на дверной косяк. Соседняя комната представляла собой что-то вроде кабинета, но её площадь была значительна. Кроме двух столов, на одном из которых стоял компьютер, была пара тумб, шкафы с книгами и минибар. Я доковылял до компьютера и сел в мягкое кресло. Доступ к интернету был, что не могло не радовать. Я нашел сайт нашей организации, который был не очень-то информативен, и среди ненужной информации отыскал телефон оператора записи. Я не решился пользоваться стационарным телефоном Вертена, поэтому набрал номер на мобильном.