На Новой Гвинее один человек был ранен на охоте копьем своего спутника. «Подошли его друзья и стали расспрашивать, кто его заколдовал, поскольку в мировоззрении папуасов «несчастному случаю» места нет. Все старались вынудить его сказать, кто же его заколдовал, поскольку они были уверены, что рана сама по себе не может привести к смерти. Они были убеждены, что он умрет, и все время ему об этом говорили. И хотя он потерял сознание только перед самым концом, он не ответил на вопросы друзей и не назвал заколдовавшего его. Тогда гнев их обратился на людей Орересау и на того, кто бросил копье»[27]. Таким образом, за этого человека взялись лишь в последнюю очередь, так сказать, от безнадежности дела, на худой конец. Если бы раненый дал хотя бы малейшее указание на виновника несчастья, то ранивший остался бы безнаказанным. В нем увидели бы лишь орудие колдуна, столь же мало виновное, как и само копье.
С другой стороны, незначительная рана не мешает объявить ее смертельной. Смерть раненого вызвали не разорванные копьем ткани, а колдовство, то, что он был обречен (среди австралийцев — dooming). В этом очень ярко проявляется та предассоциация, которая делает для первобытного менталитета непонятным само понятие о случайном.
И снова наблюдение на Новой Гвинее: «Падает дерево. И даже если оно совершенно гнилое или его свалил порыв ветра — все равно считается, что его повалил колдун. С человеком происходит несчастный случай — значит, это дело верабана, и т. д.»[28]
Очень похожие наблюдения сделаны и в других низших обществах, например, в Экваториальной Африке. «В 1876 году на вождя по имени Акеле Каса напал раненный им слон и пронзил его бивнями. Спутники вождя отвлекли слона, а вождь, несмотря на страшные раны, прожил еще достаточно долго, чтобы успеть обвинить дюжину человек из числа своих жен и рабов в том, что они заколдовали его ружье и потому, мол, оно не убило, а только ранило слона»[29]. «Во время охоты на слона вождь по имени Нкоба подвергся нападению раненой слонихи, которая хоботом оторвала его от земли и насадила на бивень… Стенания и вопли его спутников были ужасны… Жители всей округи собрались перед нгангой Нкисси, которому предстояло определить, была ли слониха одержима дьяволом, заколдована ли кем-либо из врагов умершего или, наконец, не было ли это проявлением Diambudi nzambi (воли могущественного духа)»[30].
В обоих случаях социальное положение жертвы требовало, чтобы ее смерть была отомщена, и именно это положение прежде всего давало серьезные основания предполагать колдовство. Почему ружье вождя дало осечку? Конечно, потому, что на него было оказано зловредное влияние. Точно так же и раненая слониха, конечно, не убила бы второго вождя, если бы кто-то не «отдал» его ей. Чем серьезнее несчастье и чем более священной особой является пострадавший, тем более недопустимым представляется предположение о несчастном случае.